— Мамаподвезет меня, — сказала она, подняв огромные грустные глаза икоротко встретившись с моим взглядом.

— О’Кей . Тоже хорошо.

Через пять минут я вышла на дорогу и ждала Нэша, нервно садясь в его в машину. Я бояласьза говорить с ним,это было бы странно после его ночной борьбы с Тодом, и неохотно обсуждение этой темы со мной. Но он наклонился, чтобы поцеловать меня, как только дверь автомобиля была закрыта, и по глубине поцелуя— ис тем фактом, что ни один из нас казался готов покончить с этим— я предположила, что он больше не чувствовал неловкости.

Школьная парковка былабитком набита . Переполнена. Многие родители пришли, а также несколько городских чиновников, и в соответствии с утренней газетой, школа вызвала дополнительных консультантов, чтобы помочь студентам научиться справляться со своим горем. Мы припарковались на обочине ближайшего тренажерный зала идолжны были пройти почти четверть мили. По пути Нэш взял меня за руку, мы встретились с Эммой у передней двери, где одна из ее сестер высадили ее. Я обещала подвезти ее домой.

Эмма выглядела дерьмово. Она завязала волосы в плотный, без излишеств, хвостик, и нанесла минимумом макияжа. И если ее покрасневшие глаза на что-то указывали, то она плакала. Но онаже не знала Мередит лучше меня.

— Ты в порядке? — Я просунула свободную руку вокруг ее талии, и мы начали наш путь через двойные двери вместе с толпой.

— Да. Все это просто так странно. Сначала девушка в клубе, затем та в кино. Сейчас одна из нашей школы. Все говорят об этом. А они даже не знают о вас,— сказала она, шепча последние слова.

— Ну,все еще более странно, чемкажется .— Нэш и я повели ее в сторону, к пустой нише рядом с туалетами. У меня не было возможностирас сказать ей о последних событиях, и на этот раз я была рада, что она была разделена с ее телефоном. Если бы не это, то я бы выпалила целую историюо Баньши, Мрачных Жнецах, и смертном списке. Это, наверное, испугало бы ее еще больше.

— Как что-то может быть более странным, чем это? — Эмма развела руки, показывая мрачную толпу вокруг лобби.

— Что-то не так. Они не должны были умереть,— прошептала я, стоя на пальцах ног, чтобы стать ближе к ее уху, Нэш теснее прижался ко мне.

Глаза Эммы расширились.

— Что это значит? Кто не должен был умирать?

Я посмотрела на Нэша, и он незаметно покачал головой. Мы должны были обсудить, сколько можно рас сказывать Эмме.

— Хмм. Некоторые люди должны умереть, или мир будет перенаселен. Как... старики. Они жили полной жизнью. Некоторые из них готовы идти даже. Но подростки слишком молоды.У Мередит была еще вся жизни перед ней.

Эмма нахмурилась, глядя на меня, словно я сошла с ума. Или, по крайней мере, упали несколько пунктов IQ. Что ж, я не очень хороший лгун. Хотя технически, я не лгал ей.

Мы с Эммой все еще пытались разобраться в моих понятиях о смерти,а Нэш вел нас через толпу в сторону тренажерного зала, где мы нашли места на трибунах среди нескольких сотен других людей.Временная сцена была создана под одной из корзин, несколько школьных чиновников сидели там с семьей Мередит, под знаменем школы и национальным флагом государства.

В течении следующих полутора часа, мы слушали речи друзей Мередит и вперед вышла семья, чтобы сказать нам всем, какой хорошей она была, и как красива, и умна, и добра. Не все их похвалыв действительности подходили Мередит, нопусть мертвые становятся святыми в глазах своих оставшихся в живых,и миссис Коул не был исключением.

И если быть честной, кроме как красивая и популярная, она ничем не отличалась от большинства из нас. Вотпочему все были так расстроены. Если Мередит может умереть, то можети любой из нас. Эмма несколько раз прослезилась, мой взгляд так же был размыт слезами, когда миссис Коул подошла к трибуне,все вокруг свободно плакали.

Софи сидела в нижнем ряду, в окружении рыдающих танцовщиц, промакивающих тушь носовыми платочками, вытащенными из небольших, модных сумочек. Некоторые из них произносили речи, в основном старшие товарищи Мередит. Мередит бы хотела, чтобы мы двигались дальше. Она любила жизнь и танцы, и не хотела бы, чтобы они прекратились ее отсутствие. Она не хотела бы видеть нас со слезами.

После того, как последний из ее одноклассниковкончил свою речь , автоматизированный белый экран скатился с потолка, начали проигрывать видео с фотографиями Мередит от рождения до смерти, установленными с некоторыми из ее любимыми песен.

Во время фильма, несколько студентов встали и направились в фойе, где ждали консультанты, чтобы поддержать их. Вокруг нас эхом раздавались тихие рыдания, сообщество в трауре, а все о чем я могла думать это то, что если мы не найдем Жнеца, который несет ответственность за преждевременное пожинание души Мередит, то это будет происходить снова и снова.

После поминокНэш, Эмма, и я начали наш путь медленно вниз по трибунам, оказавшись среди людей больше заинтересованных в утешительных друг друга, чем в освобождения здания.