Безлетов сильно затянулся, поблагодарил, придерживая дым и оттого чуть сдавленным голосом, официантку за принесенное кофе.

–  Вы думаете, то, что вы начали вытворять, - это хорошо? Правильно?

–  Хорошо и правильно, - ответил Саша. Безлетов пожал плечами.

–  А смысл?

–  Это очень длинный вопрос.

–  Вопрос как раз короткий… Хорошо, вот вы просите: "Подайте нам национальную идею…"

"Вот как он заговорил…" - быстро подумал Саша и сразу оборвал Безлетова:

–  Мы не просим. Я не прошу. Я русский. Этого достаточно. Мне не надо никакой идеи.

–  "Я русский", - мрачно передразнил Безлетов.
– А нерусских вы куда денете?

–  Слушайте, Алексей Константинович, не передергивайте… Никто никуда не собирается девать нерусских, и вы прекрасно об этом знаете.

–  А что же ты, Саша, немедленно начинаешь со слов "я русский"?

"Вот как, - снова подумал Саша, - он со мной на "ты", а я с ним…"

–  Я не начинаю, - ответил Саша.
– Я сказал, что не нуждаюсь ни в каких национальных идеях. Понимаете? Мне не нужна ни эстетическая, ни моральная основа для того, чтобы любить свою мать или помнить отца…

–  Я понимаю. Но зачем ты тогда вступил в эту… в партию вашу?

–  А она тоже не нуждается в идеях. Она нуждается в своей родине.

–  Ой, ну не надо всех этих слов - то "русский", то "родина". Не надо.

–  Всуе не упоминать, да?
– примирительно сказал Саша.
– Я согласен.

–  Какой, к черту, "всуе"?
– взвился Безлетов.
– Вы не имеете никакого отношения к родине. А родина к вам. И родины уже нет. Все, рассосалась! Тем более не стоит никого провоцировать на все эти ваши мерзости с битьем стекол, морд, и чего вы там еще бьете…

–  Лучше тихо отойти, - в тон Безлетову, но с понижением на полтона ответил Саша.

–  Лучше тихо отойти в сторону, чем заниматься мерзостью.

–  Лучше тихо отойти в мир иной, - сказал Саша.

–  Да, представь себе. Лучше. Перед Богом это - лучше. Все ваши телодвижения, ваше трепетание - все это давно потеряло смысл. Вы ничего не исправите. Но если вы начнете пускать кровь, если уже не начали, - здесь Безлетов снова еще прибавил голоса, - то…

Безлетов затянулся сигаретой и забычковал ее не без остервенения, словно задавил гадкого червяка.

Все сидели молча. Веня прокалывал зубочисткой отверстия в пачке сигарет, Негатив смотрел телевизор. Рогов смотрел в стол, покачивая под столом ногой.

–  А вас что, все устраивает?
– спросил Саша, со¬всем успокоившийся, поймавший ритм разговора и с интересом разглядывающий Безлетова.

–  Ты никак не поймешь, Саша, - здесь уже нет ничего, что могло бы устраивать. Здесь пустое место. Здесь нет даже почвы. Ни патриархальной, ни той, в которой государство заинтересовано, как модно сейчас говорить, гео-поли-тически. И государства нет.

–  На этой почве живет народ… - сказал Саша, желающий вовсе не спора, но понимания того, о чем говорит Безлетов.

–  Твой народ, - он произнес слово "народ" раскатисто, с двумя "р" в середине, - невменяем. Чтобы убедиться в этом, достаточно было подслушать любой разговор в общественном транспорте… Думаешь, этому народу, наполовину состоящему из пенсионеров и наполовину из алкоголиков, нужна почва?

–  Живым - нужна.

–  Живых на эту почву не хватит.

–  Хватит.

Безлетов иронично посмотрел на Сашу, не сдвинулся с места, чтобы выпустить Веню, отправившегося, видимо, в туалет, и, едва Веня протиснулся, сказал:

–  Дело, дорогой Саша, не в этом.

Тон речи Безлетова, заметил Саша, менялся непрестанно - от раздражения к нарочитому и несколько снисходительному спокойствию. Впрочем, изменения эти были достаточно артистичны и даже плавны.

–  Дело в том, что - не надо. Не надо ничего делать. Потому что пока рас-се-яне тихо пьют и кладут на все с прибором, все идет своим чередом. Водка остывает, картошечка жарится. А как только рас-се-яне вспомнят о своем, завалившемся подлавку, величии, о судьбах Родины, о… о чем вы там все время говорите?… тогда вы начнете пускать друг другу кровя. И пустите кровей столько, что зальете полматерика. Это неизбежность, Саша. Я, правда, думаю, что вас самих перебьют раньше. И если цинично мерить на литры крови, то это, конечно, более правильный вариант. Более правильный и менее кровавый.

–  Но этой страны скоро не станет, Алексей… - Саша отрезал отчество от инициалов Безлетова, просто расхотев произносить "Константинович".

–  Я тебе говорил: ее нет уже, - быстро ответил Безлетов.
– Дайте дожить людям спокойно по их углам. Вот этим русским, о которых вы так печетесь, предоставьте такую возможность: до-жить спо-кой-но. Вы им добра не принесете, поймите. Но беды натворите большой. К тому же вы зря на них надеетесь. Они такие же русские, как… как новые греки по сравнению с древними. Как воины-ассирийцы по отношению к айсорам - чистильщикам обуви. Саша допил пиво и тоже стал смотреть в телевизор, изображение в котором так увлекло Негатива. Мотоциклисты по-прежнему ездили по кругу. Потом посмотрел на Рогова, который качал головой в такт чему-то происходящему внутри его.