– Ну-у...
– пожал он плечами.
– Впала в отчаяние и...

– Джайя — очень сильная женщина, - возразила Гленда.
– Посильнее некоторых здесь мужчин.

– Гленда?
– Беатрис повернулась к ней, в голосе прозвучало лёгкое осуждение.

– Я не Ллойда...
– смутилась Гленда.
– Простите... Его я не имела в виду.

– А при чём здесь я?
– не понял Ллойд.
– Я никогда не был размазнёй. Между прочим, в школе я слыл первым драчуном и забиякой.

– Успокойтесь, Ллойд, - улыбнулся Липси.
– Гленда имела в виду меня.

– Успокойтесь и вы, - возразила Гленда, которая совсем уже раскраснелась и больше всего, наверное, хотела уйти от этой темы.
– Я имела в виду Маклахена.

– Хм...
– пожал плечами Ллойд. Да, эта девочка совершенно не разбирается в людях. Слишком юна, рафинирована и, скажем прямо, глуповата.
– Хозяин — очень сильный человек. Я как-то видел, как он колет дрова для камина. Очень сильный человек.

– Давайте говорить о другом!
– не выдержала Гленда.

– А кто это — другой?
– поднял брови Ллойд.
– Я не знаю другого.

– Я слышала эту вашу шутку уже раз пять, - отмахнулась Гленда.
– Остальные — не меньше. Придумайте что-нибудь новенькое, Ллойд.

– Чупаллино-Чупсоллоне, - сказал он, немного поразмыслив.

– Что?
– не поняла она.

Ллойд довольно рассмеялся.

– Ну, вы же просили придумать что-нибудь новенькое, ха-ха-ха. Чупаллино-Чупсоллоне. Смешно, правда?

– Да уж, очень, - недовольно дёрнула плечами Беатрис и убрала с его колена руку.

– Кокаллино-Колаллоне, - улыбнулась Гленда, принимая условия игры.

– Синьор Баблгам! Нет... Синьор Шнобельгам.

– Ха-ха-ха... Э-э... Шмыг-шмяк.

– А?
– не понял Ллойд.

– Ну «Тик-так» же!
– пояснила девушка.
– Леденцы. Ну?

– Батончик «Вилки-Клей»!

– Батончик «Киллер-Шоколад»!

– Какая хорошая вышла бы из вас пара!
– раздражённо покачала головой Беатрис.

Весёлая улыбка сползла с лица Гленды. На глаза моментально навернулись слёзы.

– Зачем вы так, Беатрис?
– обиженно произнесла она.

– Не знаю, - смутилась Беатрис.
– Простите, Гленда. Я стала какая-то нервная и злая. Простите, бога ради.

Гленда кивнула. Встала и отошла к окну.

– О, боже!
– воскликнула она, присматриваясь, прижимаясь лицом к стеклу.
– Что это?!

– Что?
– замер на месте Липси, который всё прохаживался по гостиной, совершенно, кажется, не слушая их разговора.

– Что там?
– тревожно напряглась Беатрис.

– Красота какая!
– Гленда махнула рукой, подзывая.

– Да это же... Да это же северное сияние!
– вскричал Липси, быстро подойдя к окну.
– Ну да... Настоящее северное сияние...

Беатрис вскочила с дивана, бросив Ллойда одного, совсем одного. Ему сразу стало холодно и пусто.

– Северное сияние?
– пробормотала она, тоже устремляясь к окну.
– Откуда ему взяться?

Ллойд поднялся, пошёл следом.

К небольшому окну было уже не пробиться, потому что возле него столпились Беатрис, Липси и Гленда. Но через плечо Беатрис (которое он, улучив момент, чмокнул) ему было видно край полыхающего на чёрном небе тусклого зеленоватого пламени. Оно металось, вихрилось, дрожало, то разливаясь по всему горизонту, то сжимаясь в узкие острые лезвия. Оно то степенно проплывало из конца в конец неторопливой медузой, то вдруг превращалось в стремительную птицу, раскинувшую крылья на несколько миль.

– Красота какая!
– восторженно прошептала Гленда.

– Это страшная красота, - покачала головой Беатрис.

– Чего же тут страшного, милая?
– Ллойд улыбнулся, успокоительно погладил её по плечу, быстро чмокнул в завиток волос над стройной шейкой.

Он вдруг почувствовал... Он впервые ощущал это осознанно, не абстрактно, не вообще, а конкретно — по отношению вот к этой женщине, едва уловимый аромат духов которой остался на его губах и сладко тревожил ноздри. Да, да, он почувствовал желание. Ему вдруг захотелось обладать ею — стискивать в объятиях, слышать её смиренный и такой зовущий шёпот, увидеть её отстранённый покорный взгляд, подавлять её, причинить ей страдание, может быть, даже, - боль.

Беатрис, вероятно, почувствовала что-то — обернулась.

– Что, милый?
– спросила, заметив, наверное, что-то в его глазах.

– Может быть...
– он не знал, как сказать это. Он никогда не говорил такого женщине.
– Может быть, мы... уйдём отсюда?.. Я...

А она вдруг понимающе и немного смущённо улыбнулась и, наклонившись к его уху, прошептала:

– Ты хочешь любить меня?

– А?..
– он растерялся.
– Конечно хочу. Я и люблю тебя. Разве нет?

– Т-ш-ш, - её дыхание защекотало в ухе.
– Не так громко, любимый.