Мы превосходим противника в количестве соединений, но через месяц после отмобилизования противник становится точно таким же, и все его базы, его центры превращаются в такие же дивизии. Дивизия противника, ее потенциал превосходят нашу в 2-2,5 раза. Мы продолжаем еще превосходить противника в танках, в том числе и устаревшей конструкции, воздушнодесантных войсках без средств доставки, в количестве ракет, в количестве самолетов-истребителей. Но самое главное, я не боюсь этих высоких слов, это наш моральный дух, это наша неприхотливость солдата, офицера, наш патриотизм. Мы всегда были сильны этим. И если мы руководствуемся еще оценками XXVII съезда КПСС, XIX Всесоюзной партконференции, то почему сейчас делаем обратное, ослабляем армию? С нами садятся сейчас за стол переговоров, потому что еще знают наш потенциал и знают наши сильные стороны. Как только этой силы не будет, то тов. Шеварднадзе не о чем будет говорить с нашими соседями и противниками.

Некоторые называют это устаревшим мышлением, правильно ли такое? Я оцениваю, руководствуясь здравым смыслом. Об этом мы с вами говорим в кулуарах, на занятиях и прочее. Этому учит, кстати, опыт всей истории военного искусства.

Из всех перечисленных наших преимуществ одна из самых ценных - это наша идеология, наш моральный дух и наш советский патриотизм. Противник это хорошо понимал ранее и понимает сейчас. Вот почему в своих атаках на социализм, а эти атаки он никогда не прекращал, в первую очередь он нацелен на разрушение нашей идеологии, а уж размывание патриотизма, мы, к сожалению, в последние годы делаем это сами, своими руками: журнал «Огонек», программа «Взгляд», «Комсомольская правда». Наверное, уже комсомол и т. Мироненко забыли о том, что они являются шефами Вооруженных Сил. Кому это выгодно, кому это нужно? Мы понимаем, что в условиях сегодняшней экономики нужно сокращаться, нужно где-то подрезаться, но нельзя же разрушать наш патриотизм и то, чем мы были сильны. Вопрос: кому принадлежат средства массовой пропаганды? И в чьих они находятся руках? Каждый сейчас спешит бросить свой кизяк в адрес Вооруженных Сил. Кому выгодно? Окуджава, который раньше писал военно-патриотические песни, сейчас написал пасквиль на Вооруженные Силы в лице полководцев, в лице генералитета. Мы видим, что отдельным журналистам, корреспондентам, обозревателям не нужно ни сильное государство, ни правительство, ни армия. Не так нам страшны потери нескольких танковых дивизий, Урал их выдаст, но нам страшны потери в идеологии, интернационализме и нашем патриотизме. Попробуйте поработать, товарищи члены Политбюро, в казарме после того, как солдат прослушал программу «Взгляд» и все то, что в ней несется, попробуйте ему скажите, что это не так. Он же верит им, потому что это идет из Москвы. И как бы на местах мы ни работали: по 14, по 16 часов, нам трудно бороться с таким тяжелым орудием, как сказал здесь начальник Главного политического управления, как телевидение. Молодым парням с неокрепшей психикой, кто не видел войны, голода, не видел трудностей, конечно, тяжело в этом разобраться. Сейчас в Поволжье 22 военных училища, на Урале - 7. Это наше будущее. Как работать с курсантами, когда нельзя вывести военных людей в город. Но что сейчас в наш адрес несется? На нас, повторяю, бросают все, что имеется плохого в кармане у наших противников.

Сейчас армия держится на тех, кто самозабвенно любит свою Родину, свою историю, свой народ, ияне боюсь этих высоких священных слов. И сейчас патриотизм можно проверить на отношении к армии, к кому действительно можно отнести это звание высокого патриота, как относится к армии.

Мы надеемся, что средства массовой пропаганды еще хорошо управляемы и их можно направить на защиту государства. Армия защищает государство, партию, правительство. Михаил Сергеевич, я и Вас защищал в Ереване от экстремистов и от той возможной обструкции, которая могла произойти. Теперь мы просим защитить армию от нападок в идеологии, от нападок на ее предназначение, а в остальном на местах мы сами защитимся, что мы и делаем. Но просьба, чтобы из центра, из Москвы мы все тоже видели защиту от нашего Центрального Комитета, от нашего правительства».

Наивный я был генерал, хотя нутром чувствовал, откуда рыба гниет. А теперь обратите внимание на дату выступления. Кто еще в стране так давал оценку обстановки, на каком форуме, и так говорил о патриотизме? Вот почему меня возненавидели Горбачев, Яковлев и все их прихлебатели.

В перерыве я почувствовал отчуждение, меня избегали. Ко мне подошел кадровик и прошипел: «А я за тебя перед Михаилом Сергеевичем ручался». Только один генерал армии Лушев подошел, сунул куда-то (чуть ли не в карман ко мне) свою руку и прошептал: «Молодец!».

Наутро министр маршал Язов вызвал меня к себе в кабинет. Долго смотрел на меня, затем спросил: «Ты думаешь, если назначат другого, то он будет лучше?»

Нечто подобное случилось в Нижнем Тагиле, куда Горбачев приехал подводить итоги своего визита на Урал.

Меня, командующего округом, в президиум не посадили. Это было явным сигналом, что я в немилости. Тут от меня мгновенно отвернулось все горбачевское сопровождение и местные чиновники, весь обком свердловский, все директора наших заводов.

Когда Горбачева на КПП аэродрома поймали и задержали офицерские жены, Раиса Максимовна взяла меня под руку и повела вокруг самолета со словами: «Где-то я вас видела, генерал? Не в Верховном ли Совете?» Прикидывалась, будто она не знает про меня. А потом начала хвалить своего мужа, что Михаил Сергеевич активно занимается военным делом, что Урал обладает большими мобилизационными возможностями, что запасы и техники, и вооружения пополняются за счет Урала и т. д. Наконец Горбачев прорвался через женское кольцо, подъехал к самолету, и Р. М. передала меня ему. Горбачев взял меня под руку и повел по бетонной взлетно-посадочной полосе, рассказывая, что он активно изучает военное дело, что Урал обладает большими мобилизационными возможностями и запасы. То есть повторил слово в слово то, что сказала Раиса.

Когда Горбачев улетел, то весь обком и директора кинулись ко мне с вопросом:

– А что тебе Михаил Сергеевич сказал?

Я отвечал:

– Да то же самое, что сказал мишка-медведь на ухо мальчику в сказке Льва Николаевича Толстого.

Все они, видно, учились плохо в первом классе, потому что не знали и не помнили эту сказку.

Я им повторил:

– Мишка сказал: негоже бросать одного генерала, поняли?

Они только рты разинули. Плюнул и пошел к машине.

Горбачев ни разу не был ни в одной воинской части.

Когда он встречался с Рейганом на Мальте, на американском авианосце, был сильный шторм. Горбачев, простившись с Рейганом, сел в вертолет и улетел на аэродром. А Рейган, прощаясь с экипажами кораблей, обошел на катере наш крейсер «Слава» и свой авианосец.

Бывали у меня в округе и другие гости. Хочу вспомнить о Валентине Ивановиче Варенникове. Нам повезло, что во время горбачевской перестройки, «демократических» реформ он был с патриотами. Сам лично многому у него научился. Вспоминаю десятки встреч с ним. Варенникова все и без того знают, но я все-таки попробую рассказать о нем свое.