Дентри походил по площадке, осматривая с высоты двор, стены, топь. Мешал дождь, мешал ветер, мешали собственные сбивчивые мысли. Где же ответ? В какую сторону посмотреть, в какую щель заглянуть, под какой камень подлезть?

Уже спустившись на второй этаж, Дентри внезапно остановился. Мысль была столь бредовой, что он даже в нее не поверил. Но потом все-таки уговорил себя проверить её. Чтобы не выглядеть в глазах егерей дураком, решил пойти один.

– Я сейчас, - предупредил он сопровождавших.

Равдух быстро вернулся в зал приемов. Оглядел зал, обежал вокруг колонн. Где-то здесь ему попалась на глаза одна вещь! И только вперившись взглядом в череп стоящий на камине понял - вот и ответ! В разинутой пасти сверкнули два клыка. Подойдя поближе, Дентри поднес руку, явственней представить, какой получится укус от живого обладателя черепа.

Постояв мгновение, равдух стремительно развернувшись, пошел прочь.

– Все, - коротко бросил он. Егеря и раньше едва поспевал за ними, а теперь и вовсе бежали следом.

Спустились по лестнице, проскочили мимо спуска в подвал. На выходе, в вестибюле, второй егерь чуть приотстал.

– Плачет кто-то, - завертел он головой, вслушиваясь в звуки.
– Баба вроде.

– Показалось, - потянул его Ватто.

– Наверху, - опять расслышал егерь.

– Вы же ходили?
– разозлился Дентри на задержку.

– Тогда тихо было. Может, гляну?
– попросился егерь.

Дентри понял, что боится. Вдруг действительно кто-то остался в живых. И этот кто-то свидетель! Ненужный ему свидетель траге-дии в замке.

– Раньше надо было глядеть, - строго выговорил равдух егерю.

– Ветер это, - заверил Ватто товарища.

Они живо покинули дом, пересекли замковую площадь. Колодец обошли стороной. Уже на выходе, в воротах, Ватто спросил, сби-вая дыхание.

– От чего все это?

– Что это?
– Дентри даже не обернулся.

– Ну, смерти?

– Болезнь, - солгал Дентри.

– Заразная?
– испугался Ватто и наступил Дентри на пятку. Тот едва не упал.

– Нет! Теперь надеюсь, нет.

Дентри долго служил равдухом. И еще долго собирался служить, потому как более ничего не умел, и к иному занятию приспособ-лен не был. А в следующем году, ему за выслугу лет полагался докатив. Он очень рассчитывал на эти деньги. Так что между правдой и сотней звонких солидов, он, пусть и поколебавшись, выбрал последние.

4.

– Слышишь, карнах?
– Гроу старался говорить тихо.
– Знаю, слышишь. Подойди. Не бойся, подойди. Дело есть.

Рют глянул на прижатое к железным прутьям лицо пленника. Зверек и зверек. Только на решетку не кидается! Вчера здесь под над-зором таких зверьков штук двадцать сидело. Сегодня осталось десять. Закон суров к нарушителям правопорядка. Суров и скор. Оста-лись те, кто не завтра-послезавтра отправится в Баглон. Веселей добывать мрамор, чем украшать виселицу напротив ратуши.

– Да, подойди ты, дубина, - позвал Гроу в нетерпении.

Карнах остановился. Скучно нести в подвале службу, но катепан Дуфус нанял его именно на такую. Охранником в тюрьму.

– Денег хочешь заработать?
– спросил арестант злясь. Его страж не торопился откликаться на просьбу.

– Кирку принести? Или пилку по металлу?
– отозвался Рют лениво. Действительно скучно. Знай, ходи всю службу вдоль камер ту-да-сюда. Час ходишь, два ходишь, так всю ноченьку на ногах и маешься. Тюрьма сама по себе невеселое место. А уж подвал и вовсе могильная тоскливость.

– А ты разбежишься, принесешь.

– Может и принесу, - съязвил Рют.
– Если вон факел зассышь.

Арестант зло сверкнул глазами. Ой-ой-ой! Страху нагнал!

– Так хочешь заработать или нет?

– Сколько?
– спросил карнах отвлечься. Откуда у этого бродяги деньги? Какие имелись, при аресте, изъяли и поделили.

– Пятерик. Твое месячное жалование, на ровном месте поднимешь? Как тебе?
– посулил Гроу.

– Не пойдет, - отвернулся от заключенного Рют. Сумма конечно не маленькая, но с учетом вдвое большего долга саккулярию* Пассу - бзик! Деньги хоть честные, хоть воровские лишними не будут, но осторожность соблюдать требуется. Прознают, со службы вылетишь. А то и вовсе рядом в камере окажешься.

Гроу с досады, не на карнаха, на себя, тряхнул решетку. Говорил Матуш не задерживаться, не лезть, куда не следует! Нет, на дар-мовщинку хотел похарчеваться и гульнуть. Вот теперь баландой и харчуйся! Вместе с местным ворьем.

– Это задаток, - убедительно заверил Гроу. Он присматривался к карнаху два дня, как только попал сюда. Порученное Матушем надо, во что бы то ни стало, выполнить! Иначе и в Баглоне достанет, поквитается.

– Сулишь сладко, - осторожничал Рют. В тюрьме ежели с умом деньгу кроме жалования запросто сшибешь. То словцо кому на во-лю передашь, то писульку отнесешь. За хлопоты всяко в лапу сунут. Не ему, так другому. А зачем другому деньги оставлять? Они и самому потребны. В кости сыграть или с ребятами в капилее посидеть. Опять же день рождение скоро. Пристанут, ставь бочонок яч-менного! Глотки-то у всех, что трубы водосточные. Лей, не захлебнуться. На крайней случай должок у саккулярия* скостить. Рют поморщился. Пасс, хитрая бестия, наверное, уже и проценты на долг накинул.