– Вещицу он на хранение оставил, просил забрать.

– Вещицу?
– закивал, соглашаясь Питюр.- Есть такое. Оставлял, - и потянув живот выполз из-за прилавка.
– Пойдем.

– Ему со мной можно?
– испуганно спросил Рют.

– А чего ж нельзя? Можно, - разрешил Питюр.

Поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. В темный коридор выходят шесть дверей. По обе стороны по три. В конце окно.

Питюр толкнулся в первую же.

– Здесь ждите.

В комнату кроме стола, придвинутого к стене, и пустой кровати в углу, ничего. Карнах остался стоять на середине, Костас прошел дальше, не торчать напротив окна.

Вскоре заявились двое. Тот, что пониже, вооружен дюсаком и напоминал кота. Мягкие движения, мягкая речь, задумчивый взгляд.

– Так что там с Гроу?
– спросил Кот, ибо так его все и величали.

Над ним скалой возвышался детина. Огромная голова, пустые глаза, на поясе дубина с бычью ногу. Когда Кот говорил, детина на-чинал озираться, осознавая реальность.

Рют повторил рассказ, но теперь уверений. Все-таки двое это не пять и не десять клефтов. Если конечно на миг забыть, в зале их около тридцати.

– Значит, ты пришел за его вещицей?
– переспросили карнаха.

Рют кивнул. Так и есть. Кот извлек из-под полы сверток и протянул. Карнах развернул илитон, посмотрел сохранность свинцовой печати и обвязки. Гроу предупреждал проверить. Он и проверил. Все казалось целым.

– А для чего она?
– продолжил расспрашивать Кот, явно заинтересованный свертком.

– Не знаю?

– Гроу не сказал?
– усомнился Кот. Хотя сам понимал, доверять чужим ушам можно далеко не все.

– Нет. Велел только забрать и доставить по адресу.

– Дорогая должно быть штука, если Гроу о ней так печется.

– Что-то о семье говорил. Пострадает за него.

– Если бы она у него была. Семья.

С карнахом понятно, трусоват и дурак не проходимый. Надо не надо языком треплет. Каков второй? Кот посмотрел на Костаса. Молчком все. В сторонке держится, вроде не при деле. Кот покрутил носом. Правильно стоит. В окошко не видно, с боку не подсту-пишься, дистанция достаточная. Копьецо держит как надо. Место отступить предусмотрено и для обороны и для атаки разгон. Конечно копье против меча, да что там! против дюсака, так игрушка, но безоглядно не кинешься.

– Может еще что говорил?

– Говорил, дадите за хлопоты десять солидов, - приврал Рют

– А про вещицу?

– Только забрать и отвезти в столицу в к шену Матушу.

– В Тайгон? К симодарию?

– Ага.

Рют поздно сообразил, сболтнул лишнего. Карнах зажал сверток подмышкой.

– Вот даже как. А Матушу она для чего потребна?
– Кот поправил дюсак.

– Не знаю. Может подарок.

– Станет Гроу сидя в каталажке за подарок убиваться.

– Как просили, так и делаю, - оправдался Рют.

Разговор прервался. Не хорошо прервался. А коли так, быть продолжению. К добру ли?

– Давай-ка, я сам отвезу. Вернее будет, - Кот протянул руку забрать свертком.

– Не отдам, - уперся Рют. Глупо конечно, но уж больно не хотелось после стольких передряг терять деньги. То, что еще большая глупость спорить с клефтом, чьи люди только и ждут укоротить его на голову, карнах не подумал.

– Как скажешь, - Кот шагнул в сторону.
– Барр, возьми их!

Услышав команду, детина очнулся и двинулся с места. На шаг. На втором шаге словил в грудь рондел Костаса. Барр ничего не по-чувствовал, размахнулся. Шипастое оружие взметнулась вверх. Рют в испуге ойкнул и отпрыгнул. Отпрыгнуть отпрыгнул, под дюсак Кота. Три действия слились в одно. Барр грохнулся на пол, аж, стекла задрожали, Кот полоснул Рюта по груди и кинулся к выходу. Второй рондел, брошенный Костасом вдогонку, пробил ему шею и вышел под кадыком. Кот захрипел, слепо нащупал дверь. Яри с чмоком ткнуло его в затылок, приколов голову к косяку. Клефт зашкрябал по дереву ногтями. Точно кот!

Костас резко выдернул яри. Вытер вымазанный клинок о лежащего поперек комнаты Барра. Уловил звук быстро удаляющихся шагов вниз по ступенькам.

– Он... это..., - шевелил бледными губами Рют, - пять... пять солидов обещаааал....

Глаза карнаха закатились и дыхание прервалось.

В комнате тишина. Кажется, оглох, так тихо! Но скрипнет половица под ногой, стукнет в подоконник дождинка, тявкнет на улице сонный пес. Все, как и прежде.

Пройдя стекло, полоска лунного света легла на пол. Черепашьи медленно, через кровь и тела потянулась к свертку. Серый предмет словно ждет встречи, когда черные узоры илитона преобразятся в мерцание и блеск.

Костас наклонился, поднял завернутую вещицу.

Иногда поступаешь вопреки внутренним предостережениям. Правильней было незаметно уйти, оставив предмет раздора лежать на залитом кровью полу. Кровь к хорошему не приводила и не приведет. Она вывернет твою жизнь наизнанку, поставит все с ног на голову. Её вкус будет застревать в горле с куском хлеба, каждый глоток аукнется солоноватым послевкусием. Но разве он мало видел крови? Разве не проливал свою? Не от его ли рук лилась она также щедро? Так чего боятся? Выходит нечего.