Как я уже сказала, я просто задела ее губы своими. Просто потому, что они были так близко, просто потому, что эту близость уже нельзя было игнорировать. Ну, я и не игнорировала… В ответ ее голова упала на мое плечо. Я почувствовала, как ее зубы стиснули ткань моей толстовки, и сквозь них прошелестело:

– I can’t… I shouldn’t… I won’t…

– Shaz, what’s up? What are you talking about?

– God, she doesn’t even understand…{54}

Стоя вплотную к ней, я не могла не чувствовать напряжение и жар, исходящие от ее тела. У меня у самой в голове был совершеннейший бедлам. И тут… уфф! Нельзя же быть ТАКОЙ идиоткой! События последнего месяца в одно мгновенье пронеслись у меня перед глазами. Видимо, вид я имела весьма красноречивый. Понимание нахлынуло на меня, и я стояла, ошарашено глядя на мою … да, кто его знает, кто она мне… теперь.

Она, расценив мой взгляд по-своему, медленно отстранилась, скривив рот в болезненной усмешке.

– Нет! – вырвалось у меня, и я сделала шаг вперед, шаг навстречу к ней.

– Нет? – обжигающий взгляд исподлобья.

– Да! – и еще один шаг вперед. Все, приехали, дальше идти некуда. Мой лоб уперся в ее подбородок. Я почувствовала, как ее слова шевелят мои волосы:

– Are you sure?{55}

– Не знаю, но, может, попробовать…

– Я не хочу просто попробовать с тобой, - медленно и членораздельно произнесла она, - hope you’ll get it, maybe a little later…{56}

Тихий стон, и ее руки покинули карманы, чтобы медленно переместиться на мои плечи. Медленно, очень медленно она провела большими пальцами по моим скулам. Я по-прежнему стояла, как дура, засунув руки в карманы, и тихо плавилась от нахлынувших ощущений. Она нагнулась и поцеловала меня, заметная судорога свела ее тело. Потом она опустилась на колени и стала целовать мои руки, ну, то, что выступало из карманов, сначала одну, затем – другую. Очнувшись, я, наконец, сообразила вынуть их. Она тут же поймала их и прижала к своим щекам. Я вздрогнула, жар, исходящий от них, почти обжигал. Я освободила свои руки и запустила их в ее волосы, прижимая к себе ее лицо. Она замерла на мгновенье, а потом, подняв голову, вопросительно посмотрела на меня.

Я только кивнула в ответ, вовремя поняв, что ничего вразумительного все равно сказать не смогу. А дальше… Перед глазами мелькнуло сдернутое с заправленной верхней полки и мгновенно расстеленное на диване одеяло. Ее руки тут же подхватили меня и опустили на его прохладную поверхность. Ничего себе, сильная! Точно weight-lifting’ом занимается. Мои толстовка, джинсы, футболка, белье полетели на соседний диван… потом тоже самое, но уже с ее вещами… А дальше - первое прикосновение обнаженной кожи, женская грудь, прижатая к твоей собственной… Засада, я же в этом ничего не понимаю! А в голове одни глупости, обрывок старого анекдота – а чего там понимать, наливай и пей… И я пила, пила жадно, судорожно, хватая ртом раскалившийся воздух. Пила - ну, когда она позволяла мне сделать вдох.

Темные пряди скользили по лицу, их тонкий аромат просто дурил голову.

– You may just say a word to make me stop, but you must say it now, just now…{57}

Мозг вывернуло в поисках ответа, потом яркая вспышка, и я выдохнула первое, что пришло в голову. А пришло мне в голову гагаринское:

– Поехали!

Она улыбнулась:

– I love you…

А я продолжала слышать эхо моих слов: поехали, поехали, поехали… до тех пор, пока сама не унеслась к звездам.

На всю жизнь я запомню эту дикую ночь: расширенные зрачки, разметавшиеся волосы, руки, ну, тут лучше помолчу, и шепот, сумасшедший шепот:

– Mine… just mine… no one else’s…{58}

Очнувшись, я попыталась привстать, но почувствовала, что не могу. Я лежала на боку, плотно прижатая к ее мускулистому телу. Ее правая рука нежно и беспорядочно гладила мою грудь. А левая была внизу … у меня внизу, обнимая и прижимая к себе. Ее рука была такой горячей… или это я была горячей, а, какая, в прочем, разница.

Почувствовав мое движение, она приподнялась и который раз за эту ночь вопросительно посмотрела мне в глаза. Хотя, сказать точно, чего больше было в этом взгляде – вопроса, тревоги, надежды, было трудно. Она выглядела как … как будто ждала приговора что ли. Она была гордой и не хотела ничего спрашивать, просто ждала. Я молча смотрела в ответ. Конечно, я видела ее мучения. Ничего-ничего, ей полезно. Поменьше будет стажерок обижать. Блин, поубиваю всех стажерок в округе… Наконец, не выдержав откровенной муки, спрятавшейся за ее вымученной улыбкой, я сказала: