Лю Бан, которого не защищали духи-трезвенники, с удовольствием к своей чаше приложился. Лю Кан не отставал от брата.

Разбойничий стан наполнился звуками раскованной трапезы.

–  Однако, - продолжил развалившийся на циновках Лян, пожирая мясо, - скажите мне, братья мои, и ты, сестра Кэсы, куда вы держите путь и чем мы, поборники справедливости, можем вам помочь?

–  Мы направляемся в столицу, - сообщил ему Сумкин, по примеру предводителя разбойников дернув себя за ухо. Съеденное мясо повлияло на великого китаеведа самым положительным образом, и он совершенно пришел в себя.
– Путь туда труден и долог, оттого мы и попросили смотрителя Лю помочь нам.

–  Смотрителя Лю?
– удивился Лян Большой.
– Ах да, ты, брат Сыпокэ, ведешь речь о старшем брате Лю Кана, нашего верного друга и великого воина! Как же вышло, что ты, брат Лю Бан, покинул службу?

–  Такова моя судьба, - твердо ответил Лю Бан. Голос его был исполнен решимости.
– Сегодня ночью, когда я, как обычно, исполнял свой долг, в наш уездный город прибыли посланцы императора, и я понял, что больше не могу нести службу. Смотреть на страдания народа, на то, как день за днем пьют его кровь и едят его плоть, оказалось выше моих сил!

–  Сколь верны твои слова, сколь справедливы!
– подхватил Кун Разящая Секира.
– Все мы - и я, и старший брат Лян, и брат Дун, и другие, - сошлись тут не потому, что стремились к грабежам разбойным. Я был простым воином, вкусил жестокой несправедливости и бежал, обманув стражу. Теперь у меня нет дома, нет семьи! Вся моя родня здесь, в этих лесах!

–  Когда-то и я служил наставником ратного дела, - заговорил Лян.
– Но меня оболгали коварные недруги, зарившиеся на мое место. А что сделали власти?! Судья, сговорившись с завистниками, вынес приговор не по справедливости, а по воле своего алчного сердца! Взял мзду немалую! Меня клеймили и выслали на строительство великой стены, но я перебил охрану и обрел свободу! Совершил ли бы я что-либо подобное, если бы в Поднебесной правила справедливость, а сердце властителя заботили нужды его подданных?!

–  Увы!
– горестно вздохнул Лю Бан.
– Я делал для народа все, что было в моих малых силах, но когда ночью из столицы прибыл сам советник Гао, понял, что и мне не сносить головы. И вот я здесь.

–  Брат, - Лю Кан смотрел на Лю Бана со слезами, - могли ли мы подумать, что жизнь обернется таким вот образом? Ты был чиновник, а теперь, как и я, сидишь в диком лесу, вдалеке от родного очага.

–  Оттого мы и ушли в леса, - Лян Большой поднял чашу над головой, - чтобы вершить ту справедливость, которая нам по силам. Мы перехватываем идущие в столицу караваны, что везут последние крохи, отобранные у простых людей. Мы возвращаем имущество несчастным, у которых не осталось больше надежды. Брат Лю! Знай, что подобных нам много, и с каждым днем становится все больше. Слышал ли ты о великом воителе Чэн Шэне, что собирает под свои знамена целую армию, дабы противостоять тирану? Мы с братьями подумываем присоединиться к нему. Пойдешь ли ты с нами?

–  Всем сердцем я хотел бы пойти с тобой, благородный брат Лян!
– ответил Лю Бан, - но сейчас само Небо указывает на то, что я должен идти в столицу с чужестранными гостями, - он почтительно кивнул в сторону Чижикова.

Котя сделал непроницаемое лицо.

«Смотри, это там не Шпунтик притаился?
– шепнул Сумкин, указывая глазами на крышу одного из домов.
– Точно, он!»

–  В самое логово тирана… - задумчиво сказал Лян Большой.
– Как же Небо указало тебе, брат Лю, что ты должен идти на верную смерть?

–  Небо отвернулось от властителя Цинь, - сказал Лю Бан.
– Даже в нашем незначительном уезде вчера с неба в озеро снизошел дракон! Дракон был гневен, брат Лян, очень гневен! Виданное ли дело, чтобы повелитель водной стихии нисходил в огне!

–  Что ты говоришь, брат!

–  Да, да! Многие это видели. Среди бела дня дракон в пламени и дыму прочертил небо и скрылся в озерных водах! Великое, великое нестроение охватило Поднебесную, на глазах она погружается в хаос и смуту! А вчера вечером Небо послало знак лично мне: в мой дом явился благовещий зверь мао!

–  О-о-о… - выпучил глаза от изумления Лян, а Кун Разящая Секира и Дун Сокрушительный даже с места вскочили от такого известия.
– И как же, брат мой, выглядит благовещий зверь? Какова его сила?

–  Мне сила благовещего зверя неведома, - ответил Лю Бан, - но только, брат Лян, именно эти чужестранцы сопровождают зверя мао в его странствиях, - бывший уездный чиновник указал на Чижикова, Сумкина и Нику.
– Они верные стражи благовещего животного. Брат Лян, посуди сам: мог ли я отказаться помочь сим необычайным чужестранцам отыскать путь в столицу, когда Небо прямо указывает, что в этом моя судьба и то великое дело, которое я должен совершить?

Предводитель разбойников перевел полный изумления взгляд с Чижикова на Сумкина, затем с Сумкина на Нику.

–  Так вы могущественные маги?!
– наконец вымолвил Лян.

–  Да! Их защищают духи!
– неожиданно вмешался в разговор старших откуда-то взявшийся рядом Сунь Девятый.
– Я сам, сам видел!

–  Какие духи? Ты их видел, маленький брат?!

–  Да, я видел! Видел!
– кивнул мальчик.
– Духи пришли на рассвете, когда мы ночевали в лесу. На нас напали, в нас стреляли. Много, много стрел! И тут появились духи! Они отразили все стрелы! Они набросились на злодеев и те в страхе бежали! Духи были такие… такие… - Сунь Девятый в возбуждении не мог отыскать нужные слова.
– Они были такие… как колышущийся туман, но я видел, ясно видел!