–  Да, - кивнула Ника.
– А если нужно переводчик отключить, то нажмите пальцем вот здесь, - девушка показала, где именно, - и подержите секунд пять. Переводчик выключится. Включается так же. Можете просто снять с шеи. Эффект будет тот же.

–  Сколь пречудны дела твои, великое будущее!
– насмешливо воскликнул Сумкин.
– А если эта штука у нас не сработает, то…

–  Сработает, - заверила Ника.

–  Ладно, - махнул рукой Чижиков.
– Пошли. Там посмотрим. Шпунтик, не отставай!

–  Ты сказал, капитан Кирк, - недоверчиво покачал головой Сумкин.
– Ты сказал.

Когда они, петляя между холмами, дошли наконец до того, что Ника назвала селением, вечер уже явно обозначил себя. Впереди простиралась долина, в которой, у излучины некрупной речки, раскинулся в сумерках небольшой городок: за глинобитной, высотой метра в два с половиной стеной теснились одноэтажные домишки; снаружи к стене там и сям лепились лачуги видом похуже и победнее. С запада на восток городок прорезала прямая и широкая улица, которая начиналась и заканчивалась воротами в стене - высокими, с двумя башнями по бокам. В восточные ворота как раз въезжал небольшой караван - несколько мулов, впряженных в телеги.

–  Протрите мне кто-нибудь глаза, - ошеломленно пролепетал Сумкин.
– Поднимите мне веки! Так это что, правда?!

–  Я же говорила… - в голосе Ники слышался легкий упрек.
– Уездный город Сышуй. Добро пожаловать.

И решительно двинулась к городской стене.

–  Местный житель, некто Ян, за небольшое количество серебра согласился дать нам приют на ночь, - говорила она на ходу.
– На постоялый двор нам лучше не соваться. Помните: мы торговцы, нас ограбили. Если что, говорить буду я. Старайтесь ничем себя не выдать, хорошо?

–  Гм… Это… Да… - Сумкин вдруг притих и сделался даже робок.
– А это ничего, что у меня очки?

–  Думаю, ничего, - ответила Ника.
– Вообще-то не знаю. Наверное, очки уже были в это время.

Они направлялись к одному из домишек за городской стеной, неподалеку от ворот. Домик обладал небольшим, обнесенным стеной поменьше, собственным двориком и дымил летним очагом.

–  А ты грязью очки намажь, - посоветовал Сумкину Котя.
– Вон лужа, черпай скорее. Только не испачкайся.

–  Да ну тебя, старик!
– возмутился было Федор.
– Хотя…

Сумкин нагнулся к луже и гадливо погрузил в нее палец, а потом, сняв очки, осторожно повозил пальцем по дужкам и вокруг стекол.

–  Вот когда я окончательно понял, что был прав, не заведя металлическую оправу!
– водружая очки на нос, сообщил Федор.
– С металлической-то грязь бы враз слетела, а к этой присохнет и не отвалится! Ну, как я вам, зайчик?
– торжественно спросил он.

Ника тихонько прыснула в кулак.

Вид у великого китаеведа был комичный: тощая шея, торчащая из великоватой куртки, оттопыренные уши, грязные очки и улыбка от уха и до уха. Вылитый зайчик.

–  Тихо… Мы пришли, - Ника стукнула в некрашеную деревянную створку двери.

–  Почтенный Ян!
– девушка поклонилась показавшемуся в высоких деревянных дверях человеку с добрым морщинистым лицом, в синем халате и длинными седыми волосами, собранными в узел, из которого торчала длинная шпилька. Сумкин и Чижиков переглянулись и поклонились тоже.
– Вот мои спутники, почтенный Ян, из зовут… - девушка чуть помедлила.
– Сыпокэ и Килэки[3].

–  Проходите, проходите, - хозяин распахнул дверные створки.
– Ничтожный дом мой убог и беден, достойно принять гостей мне нечем. Я купил немного мяса и вина на те деньги, коими ты столь щедро одарила меня. Отдохните и поешьте с дороги!

На лице великого китаеведа отразилась гамма чувств: явно китайский с виду человек бегло говорил по-русски! Сумкин безо всяких усилий понимал древнего китайца!

Троица путешественников переместилась во внутренний двор.

–  Позволь мне узнать и твое имя?
– обратился к Нике хозяин.

–  Мое ничтожное имя - Кэсы, - ответила Ника.

–  Сколь странны ваши имена, чужеземцы!
– всплеснул руками Ян.
– Из каких вы земель?

Внимание хозяина отвлек внезапный шорох. Обернувшись на звук, почтенный Ян увидел следующую картину: справа, прямо на глинобитной стене, сидел кот Шпунтик и внимательно рассматривал происходящее во дворе.

При виде кота Ян утратил дар речи, рот его самопроизвольно распахнулся, глаза вылезли из орбит. В таком состоянии он пробыл, наверное, с минуту, после чего тихо выдохнул: «благовещий зверь мао!» - и кинулся со двора прочь, едва не вынеся плечом двери.