Шрифт:
А к Лене домой?
Мама скажет: «Проститутка уличная», – разумеется, не в лицо, но скажет, и папа – хронический больной. В любом случае – куда они денутся вечером: мама до работы едва доползает, папа – только днем у подъезда на скамейке сидит. И нервно в квартире, горько, неутешно: жизнь от скорой помощи до районного врача.
– Ленечка, Ленечка, я тебе одну книжку хочу подарить, – радуется снизу вверх маленькая Томка.
– Спасибо, малышка, – так Леня Томку называет.
Книжку написал поэт Эдуард Асадов, называется «Галина» (поэма), украдена из библиотеки ДК Строителей.
– У нас девки прямо уссыкались, когда читали. Ой, она у тебя, наверно, своя такая есть? А я надписала…
«Моему дорогому Ленечке от твоей Томки Мищенко».Число, год, город.
– Нет, у меня таковой не имеется.
– А чего же ты смеешься? Она плохая, да? Она очень плохо написанная?
– Главное, чтоб тебе нравилась.
И объяснял Леня Поляков, что хорошие стихи пишут Вознесенский, Рождественский, Ахмадулина, приводил примеры. Томка после этих примеров раскритиковывалась со всей комнатой своей, быстро-быстро доставала из сумки ссуженную Леней брошюру – и начинала читать его всегдашнее: «Рок-н-ролл – об стену сандалии! Ром в рот! Лица как неон…»
– В рот. Очень красиво.
– Тю на тебя, Наташка! Каждый понимает в меру своей испорченности! У кого что болит, тот о том и говорит!
Но не вечно же ругаться из-за стихотворений? Не вечно. Все полегли по койкам, за окном воют мальчики, а Танька Ус немного умеет играть на гитаре: три аккорда, под любую песню годится.
Один лишь мальчик в углу стоит,
Его девчонка с другим кружит.
Она кокетлива,
Ко всем приветлива,
А он ревнует, ревнует и молчит.
– Тамарка, он тебя уже?
– Ото оно и все, что вам интересно!
Не плачь, мальчишка. Бросай грустить.
Таких ведь подлых нельзя любить.
Сегодня с этим,
А завтра с третьим —
И так проходит молодая жизнь.
И вместе:
Он взял у негра бокал вина
И залпом выпил его до дна.
Пиджак накинул
И зал покинул,
И поглотила его ночная мгла.
– Томка, а чего у тебя трусы на жопе грязные, аж противно.
– Как собака вредная. То я еще утром в заводе на ящик села, а он в цементе.
– Артист увидит – разлюбит.
– Кто б, ото, говорил – только не ты, Светка! Сама как туалет… Как в том анекдоте: твои чулки в угол поставить можно, не упадут.
– Рокенврот, рокенврот, никто замуж не берет.
– Девуленьки вы мои роднюсенькие, не надо, ладно? Головка болит…
Скажи, Господи, где еще на свете можно с девочкой полгода гулять и не трогать? Только в России и в сопредельных ей союзных республиках, заслуженным артистом которых был избран В. С. Столяров. Не во всех республиках, не во всех городах и поселках, – но можно.
Что есть любовь?
Такой вопрос задает интересующимся покойный профессор Зигмунд Фрейд. И отвечает – устами своего русского переводчика, д-ра Я. Коган: половое влечение, заторможенное в смысле цели. С точки зрения психологии – замена «Я-Идеала» объектом влюбленности. Чем сильнее заменишь – тем сильнее влюбишься.
Спроецируй, Леня, Томку на пышное красное место, где вытянулся во весь рост твой-твое «Я-Идеал»: маленький карлик с вот таким… носом, – известный артист-режиссер-писатель-композитор-художник-скульптор, – смуглый, твердый, метр восемьдесят, с глазами как у Ихтиандра из кинофильма «Человек-амфибия», нежный, но мускулистый, с белыми, никогда не болящими зубами; джинсята обтягивают, современный плащ (дакрон на поролоне) переливается из темно-зеленого в черный.
Страшная сила! ударил-убил, ударил-убил; с легкой презрительной усмешкой, ребром ладони, не снимая тугой перчатки, рассек всех! Начиная от Вовки Черникова из 2 «Б» класса – и кончая этой прыщавой гадиной, который затеснил меня, влез мордою в кассовое окошечко – и взял два билета. И откуда он знает, что я ему ничего не скажу и не сделаю?! Стоял-стоял, никого не трогал, не пер, минут пятнадцать ждал меня. Откуда знает?
Молодой человек, что вы без очереди лезете?
Кто без очереди? Я стоял. Вот он (Леня пальцем впритык к животу, имитируя нож) скажет.
Я ж стоял? Чего ты менжуешься, с’мандой чел’век (улыбочка, улыбочка), скажи: – я ж стоял? Ну, все в порядке, все по делу Бабкина… Те-ньк’а, два билетика, будьте любезны… Беленькая, а что ты такая сердитая? Извините, де-шш-к’а, вы одна? Извините, вы с-с-с мандым чел’веком. А может, давайте познакомимся? Ты ж мой друг, точно? Ну, познакомь меня со своей дешшшкой, че’жты, пацан…
Товарищи, не стойте, билеты кончились, я отдала последние!
Скорее, скорее, он взял два, будет тянуть-приговаривать ее с собой, а меня ударит по лицу. Слава Богу, что кончились билеты, а то бы сел с нами рядом, навалился бы на нее плечом, спрашивал бы: «Девушка, вам не тесно?» Спаси меня, дай убить всех, кто сильнее меня!