В толковом словаре русского языка говорится, что «сыск — это выслеживание преступников». Слово дается с пометой «устар.», то есть устаревшее. Действительно, сыск — устаревшее понятие как с точки зрения лингвистики, так и с позиций сегодняшней организации уголовно-розыскной службы.

«Розыск, — объясняется в том же словаре, — есть собирание улик». Говоря несколько упрощенно, сыск — работа ногами, розыск — работа головой. Безусловно, в конечном счете и сыск, и розыск преследуют одну главную цель: изобличить преступника. С этих позиций провести между ними какой-то водораздел трудно. Тем более, что в сыскной работе можно найти элементы розыска и, наоборот, в розыскной — элементы сыска. И в настоящее время сотрудники уголовного розыска применяют, например, такой классический метод раскрытия преступлений, как личный сыск. Но если в прошлом он был основным методом служебной деятельности чинов сыскной полиции, то ныне является одним из многих в числе других приемов работы.

Однако есть в содержании этих понятий и принципиальное различие. Можно сказать, различие социального порядка. Сыск — это социальный институт эпохи индивидуализма в уголовно-розыскной работе, эпохи профессиональной преступности. Розыск — институт эпохи объединения усилий государственных органов и широкой общественности в профилактике правонарушений и борьбе с преступностью.

В соответствии с новыми требованиями к оперативно-розыскной работе МУРа, диктуемыми самой жизнью, изменялся и стиль его деятельности. Наряду с постоянным совершенствованием форм и методов работы уголовного розыска происходила и организационно-структурная перестройка МУРа. В годы гражданской войны и иностранной интервенции в штатах Московского уголовного розыска насчитывалось около трехсот человек и служба оперативного состава была организована применительно к административному делению города.

В 1920 году Москва делилась на шесть административных районов. В соответствии с этим в МУРе были созданы шесть территориальных, районных отделений. Седьмое отделение именовалось губернским, или иногородним: его сотрудники обслуживали Московскую губернию. Существовало еще восьмое отделение — железнодорожное, сотрудники которого работали на вокзалах Московского железнодорожного узла. Кроме того, в состав МУРа входили: летучий отряд по борьбе с карманными кражами, стол приводов и регистрации преступников с фотографией и дактилоскопическим бюро, питомник служебного собаководства, внутренняя тюрьма и свой телеграф.

При МУРе была организована также боевая дружина, которую возглавлял бесстрашный чекист В. Шиндлер. Дружинники участвовали в проведении обходов, оцеплений, иных массовых мероприятий по борьбе с преступностью, несли караульную и конвойную службу, выполняли особые поручения. В частности, пятнадцать дружинников в течение месяца вели постоянное наблюдение за группой контрреволюционеров в Москве и Петрограде. В результате были точно установлены тайные тропы отхода вражеских лазутчиков и шпионов за границу через Финляндию.

На территории каждого городского района располагалось от пяти до семи комиссариатов милиции, которые с января 1920 года, после преобразования Административного отдела в Отдел управления Моссовета, стали называться отделениями милиции. За каждым отделением, поскольку уголовный розыск в столице был централизован, закреплялись три-четыре сотрудника МУРа. Работу оперативных сотрудников в масштабах городского района возглавлял и координировал инспектор соответствующего района МУРа и субинспектор (его заместитель).

До апреля 1920 года уголовный розыск наряду с оперативно-розыскной работой осуществлял также и дознание по уголовным делам. С апреля, в связи с передачей производства предварительного расследования из Наркомата юстиции в Наркомат внутренних дел, коллегия НКВД возложила функции следствия на аппараты уголовного розыска. В штаты МУРа с этого времени вводятся следователи.

Такое структурное построение МУРа определяло основные формы организации раскрытия преступлений и розыска виновных. Каждое утро в 9 часов у начальника управления на оперативное совещание собирались его заместители, шесть инспекторов территориальных отделений МУРа с субинспекторами, а также инспекторы иногороднего и железнодорожного отделений. Рассматривалась очередная суточная сводка происшествий по городу, а также ход розыскной работы по ранее совершенным, но не раскрытым преступлениям. Обсуждались меры, которые следует принять по тому или иному уголовному делу. Если преступник был неизвестен, к его розыску подключался весь оперативный состав МУРа. Достигалось это благодаря полной информации каждого сотрудника об общих делах.

После совещания у начальника МУРа инспектор района (отделения) и его заместитель собирали старших агентов (так в то время назывались старшие оперуполномоченные). Их информировали о данных суточной сводки и указаниях начальника МУРа по конкретным делам. Старшие агенты в свою очередь доводили эту информацию до работающих вместе с ними на территории отделения милиции агентов (оперуполномоченных).

В результате каждый сотрудник уголовного розыска был ориентирован о том, какие новые преступления совершены в городе, какие еще остаются нераскрытыми, кто из преступников находится в розыске. Работа сотрудника на обслуживаемой территории приобретала большую целенаправленность. Он знал не только «свои» нераскрытые преступления, но и те, раскрытием которых занимались его коллеги в других районах.

Вот один из конкретных примеров организации работы муровцев в те годы.

После одного из оперативных совещаний в управлении инспектор Сокольнического района МУРа Л. Шароментов, собрав старших агентов своего района, отчитал подчиненных за нерасторопность в раскрытии квартирной кражи у инженера Селезнева, по поводу которой он имел неприятное объяснение с начальником МУРа.

— Кража на вашей совести, Тыльнер, — недовольно выговаривал он старшему агенту 18-го отделения, в микрорайоне которого произошло преступление. Вы со своими агентами мух ловите, а воры разгуливают на свободе. Прав этот самый инженер, что всюду на нас жалуется. Никудышные мы сыщики, если пустяковую кражонку уже неделю раскрутить не можем.