Однако цепь Славиных «славных» дел ещё не закончилась. Он выскочил из лодки, схватил охотничий нож и побежал ко мне с криком: «Я убью эту суку!». Всё это, довольно динамично развивающееся действие, я с большим интересом рассматривал, продолжая сидеть у костра. Созерцал Славино бешенство с философским спокойствием. Денис немного отошёл от костра и скрылся в темноте. Бежал Слава очень быстро. Когда он был метрах в пятнадцати от меня, я встал, зажав в подмышке одну из палок моих дубовых боевых «унчаков».

Это холодное оружие бывает нескольких видов и форм, в моём случае оно состояло из двух восьмигранных палок, сделанных из морёного дуба, соединенных между собой прочным шёлковым шнуром. Дело в том, что как раз в это время я, вместе со своими друзьями-сокурсниками из общежития, занимался борьбой «каратэ» в одной из тогдашних подпольных секций Москвы. В советские времена эта борьба, основанная на «нанесении сильных беспощадных ударов, противоречащих нашей коммунистической морали», была запрещена. За нами гонялись блюстители этой морали. Мы меняли место занятий (обычно это были школьные спортзалы) и продолжали заниматься. Время было такое. Как всякий уважающий себя каратэист того времени, я имел в своём арсенале двое учебных, круглых по форме и облегчённых по весу буковых, и одни – боевые, тяжёлые восьмигранные дубовые, «унчаки».

Вторую палку своего грозного оружия я держал в правой руке, поддерживая напряжение соединительного шёлкового шнура «унчаков» для нанесения быстрого и сильного удара. Схватка обещала быть очень быстрой, поэтому я решил, без всяких прицеливаний и премудростей, бить Славе в лоб. Однако, как выяснилось чуть позже, не один я наблюдал за развитием этой трагикомедии. Сын начальника экспедиции, Пашка, только что демобилизованный после срочной службы в армии, и мой сокурсник Денис, вдруг вынырнувшие из темноты, перехватили Славу метрах в трёх от меня. Сразу же навалилось ещё несколько человек, у него из рук вырвали нож, связали и оттащили в палатку. Во время перетаскивания упирающегося «героя – любовника» к месту его «принудительного отдыха», он кричал мне: «Ночью лови птичку из моего ружья! Она к тебе обязательно прилетит!». Не знаю почему, но особенно не переживал даже тогда, когда этот взбешённый крепыш в наколках подбегал ко мне с охотничьим ножом в руке, а его угрозы взволновали меня ещё меньше! Наверное, спокойствие перед схваткой объяснялось моей правотой в инциденте, ну и, конечно, уверенностью в своей подготовке к единоборству и наличием холодного оружия, которому доверял. Что касается угрозы ночного выстрела, то здесь было налицо легкомыслие молодости и наплевательское русское – «авось». Ночью, действительно, кто-то ходил возле моей палатки. Слава это был или не он, не знаю, но всё обошлось без выстрелов, смертей и ранений.

После удачно завершившейся разборки со Славой, Валя позвала Дениса, и он зашёл в её палатку. Она лежала в марлевом пологе, в спальном мешке, старательно закрывая лицо. Да, ей было что прятать! О ходе и результатах разборки со Славой он ничего не рассказывал, всё и так происходило в непосредственной близости от палатки, и через тонкий брезент было хорошо слышно. Он утешал, как мог.

Она, молча, слушала, потом, как-то совершенно неожиданно для него, вдруг произнесла: «Я буду твоей, когда захочешь, хоть сейчас!». Надо ли говорить, что в нашу палатку Денис в эту ночь не пришёл! Раздевшись в пологе, он нырнул в её, довольно просторный спальник. К великому его удивлению и удовольствию она была уже совершенно голой! То есть, заранее приготовилась к встрече с ним и любовному продолжению. На мой вопрос утром: «Спишь на ходу! Что, было совсем не до сна?». Он ответил: «Если подремали половину ночи, то хорошо. Должен же я был утешить пострадавшую женщину!».

Весёлый смех был ему ответом. Не обязательно подводить под свои желания идейную базу. Мы ребята образованные, развитые, и с головой у нас всё в порядке. Мы всё понимаем, одобряем и поддерживаем. Вот только бескорыстного гуманиста перед нами не надо изображать!

Наутро наш отряд вернулся на свою базу. Теперь маршруты с Валей стали проходить для Дениса гораздо интереснее и динамичнее! Она больше не доставляла ему лишних хлопот нытьём и капризами. Ей было совсем не до этого – она переживала расцвет своего нового романа. Они начинали сексуальные игры сразу по выходу из лодки у первых кустов в пойме реки, едва успев проститься с Колей и Леной и дождаться их отплытия за пределы видимости. В начале сезона маршруты нашего отряда проходили среди цветущих жарков, затем через бескрайние поля голубики, ещё позже – среди кустов красной смородины. То есть первозданной романтической обстановки для красивого развития их любовного приключения было предостаточно. Денис и Валя сочетали сексуальные услады с любованием цветами или ленивым поеданием ягод во время расслабленного отдыха после очередных объятий. Бессонных ночей им было мало, они несколько раз прерывали для страстных слияний свой маршрут.

Как они спасались от комаров во время нежных занятий друг другом, нам было непонятно. А может быть, в порывах страсти им было не до мелочей, и они просто не замечали этих надоедливых насекомых? Из скромности мы не задавали им этот вопрос, не желая лишний раз смущать, увлечённых друг другом любовников, но в их отсутствие среди сотрудников отряда живо муссировалась тема: «Способы защиты от комаров во время любовных занятий в таёжном маршруте!». Увлечённые занятиями, далёкими от – производственных, Валя и Денис плохо контролировали потраченное на личные дела время. Всё это приводило к некоторому затягиванию времени прохождения маршрута. Коля учёл это, начал назначать более позднее контрольное время встречи, чтобы подъехать за ними на «Прогрессе» и отвезти на базу после окончания таёжного похода.

Людей в округе было немного, каждый был на виду, и об их романе, как, впрочем, и о всех других, завязавшихся в экспедиции, наблюдала и судачила вся округа на сотни километров во все стороны реки. Это стало понятно, когда остановившийся по пути Сергей – «Абвер», запросто спросил у вышедшего из тайги с букетиком цветов Дениса: «А что, твоя Валя любит полевые цветы?». Денис сначала смешался, не зная, что ответить, так как считал, что его роман наглухо скрыт от посторонних глаз пределами отряда. Лишь через некоторое время он, да и все мы узнали, что жизнь каждого человека здесь гораздо больше на виду, чем в многомиллионном, и даже небольшом городе.

Через некоторое время начальник нашего отряда, Коля, видя завязавшийся между Денисом и Валей роман и желая помочь им, посоветовал поселиться в одной палатке, что они с удовольствием тут же и сделали!

Примерно в середине сезона мы расположили базу отряда в фактории Куюмба. Это селение насчитывало более двухсот человек и считалось одним из самых обжитых и оживлённых мест на Подкаменной Тунгуске.

Экспедиция арендовала у местного охотника половину его обширного частного дома. После палаток он показался нам пятизвёздочным отелем, тем более что был довольно большим по площади, и половина этого дома была больше некоторых целых. Здесь была и вся необходимая посуда, и несколько деревянных кроватей, одна из которых была широченной и высокой. Кровати были застелены мягкими пуховыми перинами, проваливавшимися чуть ли не до пола, по их углам располагались большие деревянные шары, украшенные резьбой. Здесь это считалось, чуть ли не верхом вкуса, моды и домашнего уюта.