— Нашел, милый? — спросил Джеко.

Мо протянул ему конверт и деньги. Они посмотрели на Хенеки, потом друг на друга.

— Отнеси это мистеру Харди, — сказал Джеко. — Пусть он посмотрит, то ли это, что ему нужно.

Он вынул из кармана плитку шоколада и отправил кусочек в свой маленький влажный рот.

Мо исчез в темноте. Он быстро добежал до Харди, сидевшего в «кадиллаке».

— Боже мой! — выпалил Харди. — Как долго вы возились! Уже почти четверть часа.

На лице Мо появилась зловещая улыбка.

— Этот тип оказался упрямым. Он еще сопротивлялся. Это то, что вам нужно, мистер Харди? — сказал Мо.

Харди взял деньги и конверт. Сломав печать, он проглядел его содержимое.

— Да…

Он вылез из машины, взял зажигалку и поджег бумагу. Пока она горела, он спросил Мо:

— Что с Хенеки?

Мо улыбнулся, продемонстрировав великолепные белые зубы.

— Сейчас он неважно себя чувствует, мистер Харди. Ему очень плохо. Я вернусь и облегчу его участь.

Харди ощутил спазм в горле. Он никогда прежде не поручал им убивать человека. Они напоминали обученных животных. Были готовы исполнить любое его задание. Он колебался. «Пока Хенеки жив, мне угрожает опасность», — напомнил себе Харди.

— Что ты тут болтаешься, как обезьяна на ветке? — рявкнул он. — Ступай к Джеко.

Мо исполнил четкое сальто и нырнул в темноту.

Джеко жевал шоколад, когда Мо появился в коттедже.

— Все в порядке, — быстро проговорил Мо. — Мистер Харди получил то, что хотел.

Джеко вытер липкие пальцы платком. Не переставая двигать челюстями, он поднялся с кресла.

— Надо помочь уроду, — сказал он. — Я уже хочу спать.

Двое мужчин, один — большой и толстый, второ, й — тонкий и надушенный, подошли к лежащему Хенеки Мо наклонился и потрепал Тома по щеке.

— Ты смелый малый, — сказал Мо. — Желаю хорошего отдыха.

Хенеки равнодушно посмотрел на него. Его тело терзала боль. Он был готов умереть.

Изящным движением руки Мо взял подушечку с одного из кресел и положил ее на лицо Хенеки. Затем Мо отвесил поклон Джеко.

— Прошу тебя, садись, мой ненаглядный, — сказал Мо.

Джеко приблизил свою тушу к дивану и, подтянув брюки, уселся громадными ягодицами на подушечку.

Ранним утром Хомер Хеа уже сидел за своим рабочим столом. Он позвонил детективу отеля «Спэниш Бэй» Трассу.

— Я бы хотел поговорить наедине с миссис Барнетт, — сказал Хеа. — Вряд ли она примет меня, если я пошлю ей мою визитную карточку. Что мне делать?

— Как насчет пляжа? — подумав, произнес Трасс. — Ежедневно с десяти до двенадцати утра она лежит на пляже. Приезжайте сюда к десяти, я покажу вам ее. А в чем дело?

— Я приеду к десяти минутам одиннадцатого, — сказал Хеа и опустил трубку.

Он подошел к сейфу, открыл его, взял оттуда зажигалку и куртку Барнетта. Сунул зажигалку в карман и положил куртку на стол. Позвонил Люсиль. Войдя в кабинет, она вопросительно посмотрела на отца.

— Будь добра, заверни куртку, — сказал Хеа.

Люсиль поглядела на куртку, потом снова на отца.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь? — спросила она. — Мне это не нравится. Судя по прессе, Треверс — малый не промах, он очень опасен.

Хеа улыбнулся дочери.

— Не беспокойся, — сказал он. — Сначала я поговорю с его дочерью. Если кто-то способен уговорить Треверса расстаться с половиной миллиона, так это она.

Люсиль пожала плечами.

— Хорошо, но помни: я тебя предупредила.

Она с гримасой отвращения взяла куртку и унесла ее.

Хеа зажег сигару и сел в кресло. Нахмурившись, посмотрел в окно. «Я рискую, — подумал он. — Но пятьсот тысяч долларов — слишком большой соблазн». Говорить с миссис Барнетт следует крайне осторожно. Почувствовав малейшую опасность, он тотчас откланяется.

Через десять минут он надел на голову свою желтую панаму, взял завернутую в бумагу куртку и медленно, тяжело зашагал к лифту. Выйдя на улицу, он забрался в свой автомобиль и поехал в отель «Спэниш Бэй».

Он нашел Трасса, мордастого, розовощекого отставного полицейского, который ждал Хеа. Мужчины прошли вдоль цветника по дорожке, которая вела на огороженный пляж.

— Если кто-нибудь узнает, что я показал вам миссис Барнетт, — прохрипел Трасс, — я потеряю эту работу. В чем дело?