— Мне надо поговорить с ней, — сказал Хеа. — Да, я уже немолодой человек. Мне за вами не угнаться.

— Ваша беда в том, что вы переедаете, — сказал Трасс, сбавляя шаг. — О чем вы хотите с ней поговорить?

— Это личное дело, Генри. Не представляющее для вас интереса.

Трасс настороженно посмотрел на Хеа, затем остановился перед пляжем. В этот ранний час на песке было мало людей.

Трасс указал на далекую фигурку сидящей под тентом женщины.

— Это она. Я не виноват, если она прогонит вас. Если она закричит, я же вас и вышвырну отсюда.

— Она не закричит, — сказал Хеа. — Вы получите двадцать долларов, Генри.

Сжав рукой сверток, он неторопливо направился к тому месту, где сидела Вал.

На душе у нее было скверно. Прежде чем отправиться на пляж, она позвонила доктору Густаву. Он сказал, что состояние Криса ухудшилось.

— Вам не следует тревожиться, — заверил ее врач. — Такие дни бывают. Он словно что-то замышляет. Думаю, вам стоит навестить его сегодня днем. Возможно, он поговорит с вами.

Вал обещала прийти.

— Держитесь естественно. Расскажите ему, как вы проводите время, — продолжал Густав. — Не спрашивайте, его ни о чем. Есть шанс, что он откроется вам.

После этого разговора Вал едва заставила себя пойти на пляж, но сейчас она была рада тому, что находится здесь. Тут было тихо, и она могла немного расслабиться.

Она увидела ковыляющего по песку очень полного пожилого человека в мятом костюме и выцветшей панаме. Любопытно, кто он такой, подумала она и поняла, что он направляется к ней. Она тотчас отвернулась. Раскрыв пляжную сумку, взяла оттуда пачку сигарет.

Толстяк приблизился к ней. Когда она выбила сигарету из пачки, он произнес:

— Позвольте, мадам.

Изысканным жестом он приподнял шляпу и щелкнул золотой зажигалкой, зажатой в его огромной лапе.

Вал обернулась.

— Спасибо, не беспокойтесь.

Она уже собралась снова отвернуться, но тут ее взгляд упал на зажигалку. Сердце Вал екнуло, она затаила дыхание.

— Извините за вторжение, мадам, — прошипел Хеа. — Стариковская слабость. Галантность в наше время выходит из моды.

Он погасил огонек зажигалки. Его глаза-буравчики следили за реакцией Вал. Заметив, что она колеблется, он опустил зажигалку в карман. Сдвинув панаму на затылок, он повернулся и медленно зашагал прочь.

— Обождите…

Вал встала. На ней был бледно-голубой пляжный костюм; стройная, прелестная девушка вышла из-под тента на солнце.

Хеа остановился. Они посмотрели друг на друга.

— Эта зажигалка… кажется, я ее уже видела, — срывающимся от волнения голосом произнесла Вал. — Можно посмотреть?

— Ну конечно, мадам, — сказал Хеа.

Он приблизился к Вал. Она ощутила жар, исходивший от необъятного тела Хеа, почувствовала его дыхание.

— Эта зажигалка?

Он вытащил вещицу из кармана, повернул ее надписью к Вал и протянул девушке.

Она уставилась на зажигалку, затем пристально посмотрела на Хеа.

— Ничего не понимаю, — сказала Вал. — Она принадлежит моему мужу. Где вы ее взяли?

Хеа поглядел на зажигалку так, словно впервые видел ее, затем, тяжело ступая, направился к тенту. Кряхтя, сел на песок.

— Давно я не бывал на пляже, — сказал он, осматривая песчаный берег. — Здесь очень приятно. Моя покойная жена обожала пляжи.

Вал смотрела на верхушку желтой панамы, ее сердце билось быстрее обычного. Что-то в этом старом толстом человеке пугало ее.

— Я спросила вас, где вы взяли эту зажигалку, — произнесла она сдавленным голосом.

— Зажигалку? А, я ее нашел.

Хеа наклонил голову, чтобы видеть Вал.

— Не хотите ли сесть, мадам?

— Где вы ее нашли? — не двигаясь, спросила Вал.

— Значит, она принадлежит вашему мужу, — задумчиво промолвил Хеа. — Как он себя чувствует сегодня?

— Вы скажете мне, где вы нашли ее?

— Моя дорогая, не торопите старого немощного человека, — сказал Хеа. — Пожалуйста, сядьте. Вы же не хотите заставить старика стоять на ногах, правда?

Вал опустилась на колени. Она почувствовала, что ее ждет нечто ужасное. Хитрая, самодовольная улыбка незнакомца и его глаза-буравчики говорили Вал о том, что этого внушавшего ей страх человека не следует торопить.