Горькая конкуренция между Скоттом и Бренной Ричардсоном, другим фотографом ежегодника, была материалом реалити-шоу.

— Этот тот редкий случай, когда я готов признать, чо у нее хорошая идея.

Она фотографировала содержимое сумок, чтобы показать то, что представляет собой типичный студент Роузвуда.

Спенсер не видела пока это тем не менее думаю она бы это одобрила.

Эмили прошла к следующему столику.

Комитет по ежегоднику написал имя владельца каждой сумки рядом с каждой фотографией.

В сумке Ноэля Кана был мешок для формы по лакроссу, бактерицидное полотенце, чучело белки на удачу, он всегда говорил об этом и дезодорант Акс.

Ick.

В тотэ Наоми Зеиглер — цвета серого слона был iPod Nano, очешник для очков Dolce and Gabbana, и квадратный объект, который был или крошечной камерой или лупой ювелира.

У Моны Вэндерваал лежал блеск M.

А.

С.

пакет тканей Snif и три разных органайзера.

Часть фотографии, запечатлела тонкую руку с потертой манжетой рукава, вытаскивающее что то голубое.

Рюкзак Эндрю Кэмпбелла содержал восемь учебников, кожаный ежедневник, и та же самая Nokia как у Эммили.

Фотография запечатлела часть СМС сообщения, которое он или написал или получил, но Эмили не могла сказать то, что было там написано.

Когда Эмили осмотрелась, она увидела как Скотт был занят со своей камерой но она не увидела нигде Майи.

И сразу же ее телефон завибрировал.

У нее было одно новое текстовое сообщение.

Так, так, Эмили! Твоя подружка знает о твоей слабости к блондинкам? Я сохраню твой секрет, если ты сохранишь мой. Целую! Э

Сердце Эмили замерло.

— Слабость к блондинкам? И …, куда подевалась майя?

“Эмили?”

Девушка стояла в дверном проеме редакции, на ней был кукольноподобный топ, как будто она была непроницаема для холода середины октября.

Ее светлые волосы струились вниз, она была моделью бикини, стоящей перед машиной которая создает ветер.

— Триста! Вскрикнула Эмили.

Майя появилась из коридора, по ее лицу пробежала тень, затем она улыбнулась.

“Эмили, кто это?” Эмили перевела взгляд к Майе.

“Где ты была? ”

Майя подняла голову.

— Я была в холле.

— И что ты делала? Требовательно спросила Эмили.

Майя посмотрела на нее коротко, взгляд как-будто говорил — а какое это имеет значение? Эмили моргала.

Она выглядела сумасшедшей.

Она оглядывалась назад на Тристу, которая шагала через комнату.

— Я так рада тебя видеть! Воскликнула Триста.

Она потрепала Эмили по плечу.

“Я прыгнула в самолет! Удивлена?” “Да,” Эмили каркала, ее голос был похож на шепот.

Через плечо Тристы Эмили могла увидеть Майю — пронизыващую ее взглядом.

— Удивлена.

ВОСХИТИТЕЛЬНО ЛИПКИЙ, ВСЕ ЖЕ НЕОЧИЩЕННЫЙ

После школы в пятницу, Ария направилась на машине вниз Ланкастер-Авеню мимо торговых центров, Новых Областей, Горошины в Стручке, и Home Depot.

День был пасмурным, делая обычно красочные деревья, незаметными плоскими.

Майк сидел рядом с нею, замкнуто вворачивая и отвинчивая его пробку Nalgene много раз.

“Я пропускаю лакросс,” он ворчал.

“Когда ты собираетесь сказать мне, что мы делаем?”

“Мы едем туда, где помогут нам сделать неправильные вещи правильными” сказала Ария натянуто.

— И не преживай, тебе понравится.

Когда они остановились под знаком стоп, тень удовлетворения пробежала по ее лицу.

Намек Э. о Мередит — что у нее был маленький грязный секрет — имел смысл.

Мередит выглдела смешно, когда Ария видела ее в Hollis на днях, говоря, что она должна была быть где-то, но не говоря где.

И только пару дней назад, Мередит объяснила, что арендная плата за дом повысилась, и то что она зарабатывает преподаванием недостаточно, ей, возможно, придется устроится на вторую работу, чтобы свести концы с концами.

Девочки в Хуттере вероятно брали хорошие чаевые.

Хуттер.

Ария едва не давилась от смеха.

Она не могла дождаться, чтобы предьявить это Байрону.

Каждый раз, когда они переезжали, Байрон говорил, что только черные могут работать в Хуттерре, мужчины, которые были более тесно связанными с обезьянами чем люди.