— Что это за пояс, мадам? Вы все время упоминаете о нем.

— Когда-нибудь я расскажу тебе об этом. Пока же можешь считать пояс Береники чем-то вроде границы. В ту пору, когда Иблис еще не разжег пламя мятежа и не стал зваться Шайтаном, духи склонили пред ним голову, вняли прелестным речам прародителя коварства и восстали, желая изгнать с Земли имя Божье и дух его. Тогда гнев Творца предвечного обрушился на мятежников, и огонь небесный испепелил некогда священные дубравы и осушил источники земли джиннов. С тех пор живут они бесприютными чудовищами, ища жертву себе, ибо лишены они силы, и лишь чужою жизнью питают жизнь свою.

Фея хлопнула в ладоши, и Камдил почувствовал легкое прикосновение к плечу. Он быстро повернулся и увидел девушку с длинными струящимися волосами. Рука ее, коснувшаяся рыцаря, была одета… в небольшие остроконечные листья, на глазах у Вальдара превратившиеся в рукав платья.

— О Господи! — только выдохнул он, ошеломленно распахивая глаза. Ног у девушки не было. Она произрастала из древесного ствола. Но еще миг — и красавица в легких башмачках ступила на аллею и как ни в чем не бывало склонилась перед Мелюзиной.

— Оллелея, заберешь тварь, когда я прикажу, а пока ее никто не должен видеть, только кардинал Косса, когда придет в себя, — негромко, но властно скомандовала фея.

Дриада, едва касаясь земли, порхнула к суккубу, нарисовала в воздухе круг, и обе исчезли.

— Маманя дорогая! — всплеснул руками Лис. — Это же какая удобная любовница могла б получиться. Чуть что — бах, и слилась со шкафом.

— Тише, — нахмурилась Мелюзина, — не стоит гневить дриаду.

— Действительно, Рейнар, что ты сразу — любовница…

— Вообще-то я имела в виду деревянную мебель. При дриадах не стоит упоминать об этом. Печальная для них тема. А теперь идем.

— Далеко идти? — осведомился Вальдар. — Может, дождемся утра и отправимся верхом?

— Верхом далеко и долго. И самый быстрый конь не догонит вчерашний день. Мы пойдем сейчас и скоро будем там. Пространство едино. Лишь знающий путь достигнет цели.

Фея коснулась рукою ветвей ближайшего дерева, и оно безропотно повернулось, открывая взгляду новую, дотоле незаметную аллею.

— Капитан, вот шо хошь думай, клянусь тебе ушами кролика-плейбоя, но только никакой дороги там не было. Я как раз смотрел, где тут можно задуматься о великом, ну, в смысле, и о малом.

— Лис, нашел чему удивляться. Нас еще ждет святой Урсус.

За спиной Камдила послышался тихий шорох. Он попытался оглянуться, но резкий окрик Мелюзины остановил его:

— Не оборачивайся, ни в коем случае не оборачивайся. Там нет ничего, что вы с Рейнаром могли бы увидеть очами, — уже куда мягче добавила фея. — И ступайте осторожнее.

— Шо, кто-то ставит на аллее медвежьи капканы?

— Тсс! Придержи язычок, Гайренский соловей. Не гневи медведей.

— Да я шо, я ж наоборот. В смысле, для предотвращения и недопущения.

— Ступайте осторожней, — не обращая внимания на Лисовские речи, повторила Мелюзина.

— Здесь могут быть ловушки? — смягчил формулировку Камдил.

— И да, и нет. Никто не ставил здесь капканов и не рыл волчьих ям. Но если тысяча верных шагов приведут вас к цели, то лишь один неверный — в пропасть.

— А как узнать?

— Ступайте осторожно и будьте в каждом шаге.

Они шли долго, никуда не сворачивая. Лис, наделенный чутьем прирожденного охотника, то и дело озирался по сторонам, пытаясь запомнить кусты и деревья, обрамлявшие бесконечную аллею.

— Капитан, шо-то меня тут напрягает, — вдруг раздалось на канале закрытой связи.

— Что именно?

— Понимаешь, мы вроде идем, никуда не поворачивая, но мне сдается, шо мы проходим одни и те же кусты уже в пятый раз.

— Не может быть. Если бы мы ходили по кругу…

— Если бы мы ходили по кругу, мы бы подходили к этим кустам каждый раз с одной стороны, а если мои глаза не переметнулись на сторону врага и не врут мне, как президент народу, то мы ходим мимо этих кустов взад-вперед.