«Ходит маленькая ножка, // Вьется локон золотой». И Она влюблена в собственный голос, моя Эллина. Она может быть очень сухой с вами, потому что очень зависима от того, готовы ли вы априорно Короновать Ее.

Если нет… отойдите. Пожалуйста.

Если исходить из аксиомы, что любовь – это, по сути, эвфемизм вечности, то Эллина – это эвфемизм любви. Синоним любви. Воплощение любви.

Надо спросить у Нее, согласится ли Ее Высочество с таким статусом. Есть подозрение, что согласится.

Она производит сокрушительное впечатление умением производить сокрушительное впечатление. В смысле: у малявки… стоп! У Принцессы есть на сей счет стратегия.

Ейная мама докладывает мне, что моей дочери присуща смесь богатой фантазии («Папа – посол!.. «Надо же было такое сочинить) с недетской уверенностью в собственных силах («Петь смогу! Танцевать – смогу! Училкой – буду! В кино снимусь!»).

Я вообще-то человек эсхатологического сознания, но когда однажды она пришла на свой День рождения в роскошном платьице, отливавшем золотом, я осознал, что жить хочу такою красотой осчастливленный.

Потому что моей Эльке всегда удается сделать временами мрачному папе прививку смешливого настроения – именно в эти времена.

Она красива? Красива. Умная? Еще бы. Что следует из этих посылок? Что ее настоящую просьбу надо сейчас удовлетворить. Вопросы, кстати, с ответами вкупе – все формулирует Она.

Объятия ее сильные, возмущение огневое (самое огневое – когда в кошельке нет денег, значит, не будет шоколадки); в выборе нарядов она выказывает вкус редчайший и похвальную гармонию.

У нее есть удивительное свойство: при любом намеке на звуки Элька поворачивается всем корпусом. Хочет участвовать.

Уютное в ней сожительство грузинского характера, базовый ингредиент какового – более или менее обоснованное фанфаронство, с божественной (на людях!) кроткостью и чертовщинкой в поведении в преддверии новых знакомств делает ее барышней многомерной, вы бы сказали: сложной.

Я много раз пытался внушить ей мысль, что формула успеха проста: намерения ясные, рот закрытый. Она всякий раз смотрит на меня иронически: чья бы корова…Какое, мол, к тебе, ментор чертов, отношение имеет закрытый рот?

Или я не правильно трактую взгляд?

В детском саду она верховода: когда надо, подхалим (к старшим); когда с женишками – заносчива, если битва идет (я разок видел) за игрушку, она ведет себя, как гангстер из кино Гая Ритчи.

Книжки мы любим, но не надо так громко их декламировать. И помедленнее.

Я не уверен, но то, что она производит впечатление счастливейшего из существ (особенно когда ей дают «денюшку»), объясняется биохимическим фактором: хромосомы такие, что внутри ее всегда вешняя пора, внутри ее и грустно, и отрадно.

Я специально считал: в течение обычного дня все-таки больше, на сорок раз – отрадно.

Умел бы, снял бы не пустышку о квасном патриотизме, а трепетный фильм о детях моих, любуясь которыми, понимаешь, зачем вообще нужны дети.

Не сомневайтесь, то был бы слезоточивый фильм, и то были бы слезы радости и умиления.

Я каждый день, с утречка, всякий раз переполошного, вслушиваюсь в противоречивый, сложный гул, детишками произведенный.

Они же блаженные, не знают еще, что косные взрослые сладострастно разлагаются в декадентском угаре; у них угар только в песочнице.

Они щедры на похвалы, на ор, на слезы, на вербальные изыски.

Наша проблема (не нахождения, не обретения с детьми общего языка), насколько я могу судить, заключается в том, что мы замшелые, косные, угрюмые упыри.

Я записываю перлы за благословенными созданиями уже лет шестнадцать. И ругаю себя последними словами за то, что профукал – не зафиксировал! – множество перлов.

Дети перемигиваются с озорным ветром, роистым утром, комментируют дождик, выдают метафоры, что твой Пелевин, но без расширяющих сознание веществ; подпевают колыбельной, щупают мир и делают ему оценки.

Тогда они еще не ведали (старшие из моих), что такое самокопание, тогда они делали моментальные фото оглашенного, сумасбродного мира и смешных людишек. Они балансируют на грани между Сашей Черным и Хармсом, знать не зная, кто эти дяди и зачем они анатомируют людские глупости.

Дети – максимально счастливы и легки.

Д. было пять лет, она целый день бегает, говорит два слова «бежут» и «потишее». Оказалось, пересказывает всем, кто попадается, какой-то фильм.

– Они бежут, а Фея им говорит: «Потишее».

– Нет таких слов. Есть – «бегут» и «потише».

Д. обиделась на замечание: