Население Северской земли вступает в новую фазу общественного развития только после того, как стало пользоваться новыми усовершенствованными орудиями сельскохозяйственной техники — сохой, ралом, плугом, топором — и в широких размерах стало применять в земледелии рабочую силу скота.

В остеологическом материале археологических раскопок лошадиные кости попадаются все реже, так как лошадей перестают употреблять в пищу.

Появление новой земледельческой техники приводит к тому, что ведение самостоятельного хозяйства становится доступным не только всей семейной общине в целом, но и каждой малой семье в отдельности. «Все это приводит к распаду сохраняющихся в большой семье остатков первобытного коллективизма и дифференциации в ее недрах индивидуальных семей, становящихся самостоятельной экономической единицей и воплощающих начала частной собственности». [372]

Старая, патриархальная большая семья («задруга», «вервь») распадается. Из ее среды выделяется ряд малых семей, брачных пар, уже ставших хозяйственно самостоятельными единицами и вооруженных новой сельскохозяйственной и промысловой техникой (имеется в виду появление сохи с железным сошником, тяжелого плуга, проушного топора, расширение применения рабочего скота в сельском хозяйстве и т. п.), которые расходятся из старого общинного центра во все стороны, выжигая и выкорчевывая леса под пашню, обзаводясь новыми рыболовными и охотничьими угодьями. В процессе своего расселения, сохраняя связи с сородичами, они сталкиваются со встречным потоком, идущим из других соседних семейных общин, и новые территориальные связи служат основой иной, уже поземельной организации общины. В ней еще много пережитков старой семейной общины. Территориальные связи еще сочетаются с кровнородственными. Родовые связи все еще тянут членов уже территориальной общины к старому семейно-общинному гнезду, да и сама сельская поземельная община представляет собой пестрый конгломерат малых и больших семей, семейных общин («печищ», «дворищ»). Семейная община во времени не исключает территориальную, но последняя, сложившись на развалинах первой, в то же самое время впитывает в себя соседние, еще не успевшие разложиться семейные общины.

М. О. Косвен указывает:

«С распадением родовых связей члены одного рода, т. е. отдельные большие семьи, принадлежащие к одному и тому же роду, разрозниваются, теряют свою локальную связь, отселяются и присоединяются к таким же семьям других родов. Так возникает соседская община. Большие семьи одного рода оказываются принадлежащими к различным соседским общинам, и эти последние, в свою очередь, оказываются состоящими из больших семей, принадлежащих к различным родам. Соседская община объединяется, таким образом, уже не родственной, а сменяющей ее территориальной связью. Одновременно, но независимо от этого, идет в силу иных причин… процесс распада больших патриархальных семей на малые, индивидуальные. В результате соседская община впоследствии оказывается состоящей как из больших еще не разделившихся семей, так и из малых». «Несомненно, однако, что имела место и иная форма образования соседской общины, в особенности при заселении новых мест, состоявшая в том, что соседская община заново образовывалась из ряда малых семей». [373]

Вместе с ростом пашенного земледелия наблюдается значительное увеличение размеров поселений. Типичным примером является Борщевское городище, представляющее собой поселение нескольких сот человек. [374]

Рост населения и разбухание семейных общин также способствуют созданию сельской общины. Ф. Энгельс указывает, что «когда число членов семейной общины так возросло, что при тогдашних условиях производства становилось уже невозможным ведение общего хозяйства, эти семейные общины распались, находившиеся до того в общем владении поля и луга стали подвергаться разделу известным уже образом между образовавшимися теперь отдельными домохозяйствами, сначала на время, позднее раз и навсегда, тогда как леса, выгоны и воды оставались у общины.

Для России такой род развития представляется вполне доказанным». [375]

Так подрывались устои первобытнообщинного строя, основанного на коллективной собственности и труде.

Коллективизму патриархальной общины, уступившей свое место территориальной общине, способствовали трудность освоения новых земельных участков, наличие общинных пастбищ, скота, общих рыболовных приспособлений, требовавших общественного труда (перегораживание рек, невод и т. п.), общие средства и общественные способы охоты и т. д., игравшие, как было отмечено на основе археологических раскопок, существенную роль в хозяйственном быту населения той эпохи. Развитие орудий труда, обусловленное общим развитием производительных сил, приводит к усилению парцеллы и постепенному ее укреплению, а следовательно, созданию сельской общины. Внутренние условия развития последней в свою очередь вызывают имущественную, а вслед за нею и классовую дифференциацию.

Центр распада общинных отношений и становления классового общества в лесостепной и лесной полосе с течением времени на протяжении VIII–X вв. переносится все далее и далее на север. Таким образом, становление из родовой организации поземельной территориальной общины в Северской земле в лесной и лесостепной полосе ее произошло в значительной мере под влиянием смены подсечного земледелия пашенным и завершилось к IX–X вв., хотя соседская община еще долгое время сохранила пережитки старого общественного строя в виде наличия в ее составе не только малых, но и больших семей. В дальнейшем своем развитии сложившаяся сельская община в результате внутренних процессов, порожденных свойственным ей дуализмом, дает начало выделению феодальных элементов.

Неравномерный рост отдельных семей и накопленных ими богатств, неравенство наделов, захват сильными, многочисленными и богатыми семьями земель и угодий в прилежащих землях и т. п. — все это создает условия для разложения общины. С другой стороны, подобные явления могли возникнуть лишь в результате возникновения парцеллы, обусловленного развитием производительных сил и орудий труда. Там, где процесс выделения малых семей идет интенсивно, там сильнее и имущественная дифференциация — предпосылка развития феодальных отношений. Средние же элементы пытаются сохранить большую семью, так как ее организация до известной степени страховала от превращения, во всяком случае быстрого превращения, в зависимых, и это значение большесемейной организации сохранилось вплоть до XIX в., когда на территории Северской земли, в Курской и Черниговской областях, существовали еще семейные общины. [376]

Нет оснований отрицать, что в определенных местах сельская община могла сложиться и ранее. По отношению к южным поселениям антов и к Киевщине это было безусловно так. Но в отдельных местах семейная община удержалась еще целые столетия. [377] Когда мы говорим о складывании в IX в. поземельной общины, то мы имеем в виду господствующую форму организации населения. Не надо забывать и того, что сельская община с самого начала своего существования уже носила все элементы своего распада, и ее разложение начинается чуть ли не одновременно с ее возникновением.