Киле Пётр
Шрифт:
Эста, пугаясь:
– Она мертва.
Графиня, останавливаясь и открывая глаза, с изумлением:
– Я на ногах, о, Боже!
Аристей, уводя ее в комнату, откуда она вышла:
– Прекрасно! Вы поправились и даже весьма помолодели.
Графиня улыбаясь:
– Это сон.
Эста с восхищением:
– О, Аристей!
В ночной тишине, как нарочно, разносятся гудки паровозов - близко и далеко, может быть, с вокзалов города. И уже занимается заря нового дня.
3
Утро. В библиотеке Диана, Легасов, Эста; входит Анастасия Михайловна легким шагом, весьма моложавая и стройная.
Диана с изумлением расхаживает:
– Собрались здесь мы, где расстались было давно, и я боюсь, нет, думаю с отрадой: ничего из жизни в Риме, в Шанхае, в Антилуне не было! Проснулась я, чтоб ехать в Савино, где я умру и где моя могила… - Вздрагивает.
Легасов с уверенностью:
– Все было, да-с: жизнь наша в Антилуне, не грезы, - правда!
Диана с возмущением:
– Хороша же правда. Певица я, сошедшая с ума, наложница ублюдка президента, который упивается любовью, теряя власть, а с нею жизнь свою.
Графиня с изумлением:
– Ах, Боже мой! О чем же это вы?
Легасов с ностальгией в голосе:
– Графиня! Остров в океане есть, благословенный край, что Рай земной!
Диана с изумлением:
– Так странно помнить жизнь из будущего, как о прошедшем, и она старей, чем та, из нашей жизни здесь, в России на рубеже столетий!
Эста, выглядывая в окно:
– Юность наша взошла, как жизнь в извечной новизне, в ее порывах к высшей красоте.
Диана резонно:
– И в Антилуне молоды мы были, но странно повернулись наши судьбы!
Легасов с убеждением:
– Не столь и странно. Я преуспевал и здесь, в России, там еще почище.
Диана, вспыхивая:
– Ты залил остров Антилуну кровью!
Графиня, крайне смущенная:
– Нет, вас послушать – можно и свихнуться. У нас же удивительные вещи затеял Аристей! На озере стоит его корабль, не простой, весь золотой – и паруса, и корпус, на высоту деревьев, а внутри – обширный и просторный, как дворец, с блистательным сиянием небес поверх лесов, и вод, и облаков…
Входит Леонард, пребывающий в каком-то ожидании.
Леонард, обращаясь во всем:
– Нас приглашают на прогулку в парк.
– Эсте.
– Нам должно объясниться наконец.
– Да, после стольких встреч и расставаний, как знать, на стадии какой мы с вами?
– Уходят первыми.
4
На берегу озера у острова с высокими деревьями Диана, графиня Анастасия Михайловна, Легасов и Аристей.
Легасов весь в раздумьях:
– Когда все разуверились во всем, нам впору вспомнить об одной идее, которая могла б объединить людей по всей Земле.
Аристей с интересом:
– А есть такая?
– Идея воскрешения людей! Идея Федорова, как ни странно, практически уже осуществима?!
Аристей смеется:
– Всех воскресить, уж верно, не удастся. А избранные закрепят господство их личных интересов, как и было… Необходимы новые пути.
Диана с грустью воспоминания:
– Есть в жизни после смерти… неуютность, что отдает потусторонним, словно стоишь одной ногой в могиле, - жутко, как вдумаешься, радость улетает… Другие умирают, ты живешь, и счастие кощунственно твое.
Аристей, сосредоченный и сдержанный:
– Земля мала, и люди смертны здесь… А воскрешение имеет смысл лишь там, на новых землях во Вселенной!
Диана с улыбкой:
– Меня и тянет в дали, в бездны звезд…
Аристей, обрадовавшись:
– Диана, если хочешь унестись, как в детстве, далеко-далече, что же, взойди же на корабль и обретешь пристанище в стране ли света или в просторах среди звезд…
– В стране ли света? Ах, это же из сказки!
– Да, о фее, в ней свет, жизнетворящая стихия, материя в ней словно исчезает, перетекая в идеальность, в дух, в идею света в первовеществе, с рождением как высшей красоты!
– Все это лишь фантазии, не так ли?
– Да, да, фантазии самой природы, ее же первосущности, праформы! Свет замирает в веществе, светясь из звездных недр, он создает планеты и формы, столь летучие, как он, играя многоцветьем минералов и волн морских , и фауны и флоры…
Так мир возник, наш остров во Вселенной. Естественнно, здесь не конец, а только начало всех начал, и тянет нас в полет до звезд, созвездий и галактик.
Здесь наша колыбель, а воскрешенье имеет смысл на новых все планетах, где жизнь нова предвечно!