Я хочу закончить это сообщение словами митрополита Антония Сурожского: «Отец Александр жив, такой полнотой жизни, которую и он не знал на земле, и, освободившись от всех ограничений времени, пространства, стоя перед Богом, Которому он всей душой, всем умом и сердцем, всей силой своей посвятил себя, творя дело Божие Божией же силой — не сказал ли Христос апостолу Павлу: «Довлеет тебе благодать Моя: Сила Моя в немощи совершается»? Теперь отец Александр уже не через тусклое стекло, а лицом к Лицу созерцает Спасителя, и не одной своей любовью, как бы она ни была пронизана Божиим Светом, а Любовью Божией обращен к миру, к родной Церкви, ко всем своим духовным чадам, к каждому из них неповторимым образом! Мы не смеем говорить о своей оставленности, об одиночестве, о сиротстве! Отец Александр не умер, а приобщился к Жизни Божественной, остался для своих — знаемых и незнаемых — Пастырем добрым, молитвенником, ходатаем, заступником! И зовет он каждого, кто его любил, кто в нем видел образ истинного христианина, на Путь Крестный и к славе Воскресения! «Будьте мне последователями, как и я последователь Христов!»»

Сегодня день ангела отца Александра. Вчера — день усекновения главы Иоанна Предтечи, в этот день 15 лет назад мы хоронили отца. 9 сентября он был убит. Вообще сентябрь — роковой месяц и в жизни отца Александра, и в жизни страны и даже мира. Многое здесь переплелось. А этот год оказался юбилейным — 70 лет со дня рождения отца Александра, 15 лет со дня его гибели. Казалось бы, сегодня мы должны только горевать — для этого есть все основания. С земной, чисто человеческой точки зрения, так оно и есть, с христианской — нет. Вот мы как бы и разрываемся между этими двумя полюсами. Известно, кого мы потеряли, но известно и другое — кого мы навсегда обрели, и не только мы, Россия, — всё человечество.

9 сентября ко мне подходили многие — и в Новой Деревне, и в Семхозе. И почти все говорили: «С праздником!». 9 сентября город был украшен афишами с портретами отца Александра, особенно большие висели у Дома музыки. Многие из вас были там на концерте, посвященном отцу Александру. Я тоже был. Какие там слова говорились и как трогательно это было, — вы слышали. Расскажу вам по секрету одну вещь. После концерта я подошел к митрополиту Ювеналию. Мы с ним знакомы, он читал мою книгу об отце и по–доброму ко мне относится. Всегда говорит, когда мы прощаемся: «Божие благословение на Вас». Так вот, я подошел и сказал:

«Владыко, у меня есть такая дерзновенная мысль: надо канонизировать отца Александра. Я давно считаю его святым». Он сказал: «Молитесь».

Так вот, я и вам говорю: «Молитесь!». Как вы понимаете, я подошел к митрополиту Ювеналию потому, что он возглавляет Комиссию по канонизации при Московской Патриархии. Мне бы надо было у него спросить: «А Вы будете за это молиться?», но я не спросил. Он опять сказал: «Божие благословение на Вас», и я отошел. Вы знаете, как относится митрополит к отцу Александру: он и при его жизни, как правящий архиерей, старался его как-то оградить, а после смерти чтит его память, каждый год приезжает 9 сентября в Новую Деревню, служит литургию и литию на могиле отца. Какие слова он говорит при этом, вы слышали — очень теплые — и с каждым годом отзывается об отце во всё более превосходных тонах. Я это высоко ценю, я ему об этом говорил, даже взял на себя смелость сказать это от имени всех духовных детей отца.

Вообще-то, если бы состоялась канонизация отца Александра, для меня лично в отношении к нему, в восприятии его ничего бы не изменилось. Я считал отца святым и при его жизни, я назвал его святым 11 сентября 1990 г. в надгробном слове у его могилы. Так почему я заговорил об этом с митрополитом? Андрей Рублев ждал своей канонизации 600 лет (если уместно здесь это слово — «ждал»). Серафима Саровского причислили к лику святых почти через 70 лет после смерти. Ну и отец Александр может подождать: Бог все равно знает своих верных, своих святых, что бы о них на Земле ни говорили. Но я заговорил об этом потому, что канонизация отца Александра, если бы она состоялась, изменила бы климат, ситуацию в Русской Православной Церкви, а отчасти и в стране. Страна больная, Церковь болеет теми же болезнями, и такой акт способствовал бы их оздоровлению.

Отношение к отцу Александру в нашей Церкви, как вы знаете, двойственное. Одни его признают, другие не признают. Одни почитают, другие ненавидят. Тем не менее в последние годы положение стало меняться. Я это особенно остро ощутил в 2000 году в Семхозе, на закладке фундамента храма во имя Сергия Радонежского. Был яркий солнечный день, приехало много народа, освящение проводил митрополит Ювеналий, присутствовал подмосковный губернатор Г ромов, многие клирики. Это был праздник, и я почувствовал, что Господь этого хочет, Он хочет прославить отца Александра, и никто не сможет Ему противостоять.

В этом году 9 сентября в Новую Деревню и в Семхоз съехались человек 20 священников. Потом на обеде в Семхозе многие говорили об отце — в самом возвышенном тоне. Благочинный пушкинский в своей прочувствованной речи сказал: «Мы должны подражать отцу Александру». А кому подражают в Церкви? Святым, потому что они всю свою жизнь подражали Христу и на этом пути достигли очень многого. И отец Александр среди них сверкает, как драгоценный камень. Весьма благожелательно говорил о нем протоиерей Всеволод Чаплин, заместитель митрополита Кирилла по отделу внешних церковных связей. Он сказал, что отец Александр привел в Церковь столько интеллигентов, что это вызывало изумление на Западе, и никто из них после гибели отца не ушел из Русской Православной Церкви. Говорили сходное и другие — я не буду больше перечислять.

Выступая в этом зале 8 сентября, я привел слова митрополита Антония Сурожского: «Мы не смеем говорить о своей оставленности, об одиночестве, о сиротстве! Отец Александр не умер, а приобщился к жизни Божественной, остался для своих — знаемых и незнаемых — пастырем добрым, молитвенником, ходатаем, заступником!». Скажу от себя: мы должны благодарить Господа за то, что Он нам дал такого духовного отца, который вел нас ко Христу, ведет сейчас и остается с нами.