— Да вот думаю, кто поймет из наших, что мы назвали милорда бароном Севир?

— И что?

— Сообщим, пусть через лесовиков — больше не с кем весточку послать, что здесь барон Севир. Но кто знает, что такого барона не существует? Ведь моего брата казнили. Правда, сейчас новый должен быть, кому наш замок отдали, но новый барон сейчас, наверное, в Гендоване. А могут знать про барона Севира только милорды Хелг, Ястред и Ильсан. Остальные — то ларцы. Слышать — то, может, и слышали, но в подробности не вникали.

— Там еще сто гендованцев было. И каркельцы.

— Каркельцы тоже не знают. А гендованцы — это тот же Ильсан. Как бы он хуже не сделал, если узнает.

— А может?

— Его хвалил мой старший брат. А раз хвалил… Хорошего человека не похвалит…

Утром, когда солнце стало подниматься вверх, парней освободили от цепей и отправили обратно в избушку. Там Акси что — то колдовала, перемешивая в ступке какие — то травы, поливая их из маленького горшка жидкостью странного цвета. Рядом на лавке лежали пучки трав, кусочки какого — то моха, да еще и заплесневелого. А девушка добавляла все это в приготовляемую настойку.

— Ну, вот, почти готово. Сейчас немного настоится и можно поить вашего хозяина. Он кто, барон? Надо же, такой молодой и уже барон. А что это у него со спиной? Вся в рубцах. В бою или лошадь сбросила и по камням понесла?

— Ты собираешься поить этой дрянью милорда?

— Ага. Не нравится?

— Даже отсюда воняет, хоть нос зажимай.

— Ну, так уж и нос.

— А вот и нос, — из — за занавески высунулась мордочка младшего брата Акси, — я тоже нос зажимаю, даже в мой угол дошло.

— Потерпишь. Или сходи на крыльцо, там запаха нет.

— Ага, и все просмотреть?

— Ты слишком любопытный, Вири.

— Ага, как же, любопытный. Был бы любопытным, пошел бы с отцом посмотреть на дорогу.

— Так тебя и взяли! Ведь сам знаешь, потому и не напрашивался.

— Подумаешь, полтыщи каркельцев пошли воевать Снури.

— А что, наши пошли на Снури? — Эйгель насторожился.

— Это тайна, — надулся Вири. — А девчонки всегда их выболтают.

— Все, пора. Настойка готова, давайте осторожно переворачивайте вашего барона так, чтобы можно было настойку ему влить.

— Эту гадость?

— Сам ты гадость. Смотри, твой барон весь в горячке, без настойки до вечера не проживет. Да и рана все еще сильно воспалена, как бы резать не пришлось. Тогда, если выживет, калекой будет. Сгибаться не сможет.

— Ты — то точно знаешь, что это можно пить?

— А то!

— И никто не умирал?

— Не знаю. Я ведь первый раз такое сделала. Раньше надобности не было. Но меня матушка учила! Если не дать — точно умрет.

— Ладно, но смотри, если милорд умрет…

— То что будет? Убьешь?

Эйгель стоял нахмурившись и не знал что ответить. Как же он девчонку будет убивать? Да и не убивал он в своей жизни никого.

Акси насмешливо на него смотрела, а Вири достал откуда — то из своего угла арбалет с уже наложенным болтом. Заранее приготовил! Сам двух вершков, а туда же!

— Ладно. Раз говоришь, что выхода нет, пошли поить…

Потом милорду меняли повязку, а Акси намазывала рану какой — то травяной мазью. Но крови больше не было. Когда солнце поднялось к вершине, один из бородачей, зашедший в дом, снова отвел их в темницу. Но на этот раз на цепь не посадили. Ближе к вечеру их опять позвали в дом. И снова повторилось то, что делали утром.

— Ну, как милорд? — спросили они у Акси.

— Не лучше, но и не хуже. Горячка есть, но дальше не идет. А вы что хотели? Чтобы вот так: раз и всё вылечилось? Шанс, что выживет, есть. Не такой большой, но теперь уже и не маленький. Только долго придется его лечить. Его вообще лучше не двигать, плохо, что поднимать приходится. И на спину не положишь. Вот и приходится его тревожить. Но хоть так, хоть аккуратно.

Когда уже стемнело, в избу вернулся Ламинт, а чуть позже появился молодой парень. Риум, старший сын местного главаря. Акси как раз заканчивала в очередной раз колдовать с раной милорда, после этого парней должны были отвести на ночь обратно в лесную темницу.

— Батюшка, — с порога обратился к Ламинту парень. — Из Каркела подошло еще несколько сот солдат. Во главе кто — то уж больно грозный. На главного барона кричал.

— А ты сам видел?

— Да нет, не видел. Миро сказал.

— Этот щенок может говорить?

— Может, батюшка. Меня хоть и боится, но понимает, что только хуже будет. Бравчен два года назад хорошо над ним поработал.

— И что еще сказал мальчишка?

— Он хоть и был там на втором этаже, когда этот важный барон из Каркела примчался, но многого не понял. Он теперь трясется, когда рядом ругань начинается. Сказал только, что тот барон на этого, как его, барона Краста кричал.