В пять минут третьего он явился в полицию. Бригадир, с которым он уже говорил, взглянул на стенные часы.

— Вы пришли немного раньше…

На скамье он застал все тех же людей, сидевших в том же порядке. Один молодой человек спал, прислонясь головой к стене, раскрыв рот, расстегнув ворот рубашки.

— Идите сюда… Я провожу вас в их кабинет.

Он прошел через маленькую дверцу, и его ввели в большую комнату с шестью столами. Там не было никого. Ему указали на стул.

— Садитесь. Теперь уже недолго…

На одном из столов с отодвинутой в сторону пишущей машинкой он с удивлением увидел какие-то платья, белье, туфли, причем все это было свалено в одну кучу, словно при переезде на другую квартиру или перед дорогой. Он не посмел встать и рассмотреть вещи поближе. Дверь осталась открытой, и ему не хотелось показаться нескромным. Неужели это те самые вещи, о которых ему сказал Горд, — те, что найдены в шкафу?

Они были так же непохожи на вещи, которые Жанна носила обычно, как тот ресторан, где он только что завтракал, был непохож на ресторан шоферов на улице Сент-Аполлин. Все платья были шелковые, легкие, светлые, цветные. Они больше напоминали о фотографиях в журналах или об актрисах на сцене, чем о тех женщинах, каких ежедневно встречаешь на улице.

Туфли с такими высокими, такими острыми каблучками, что, наверное, на них невозможно было ходить; одна пара, вышитая серебром, комнатные туфельки, бархатные, нежно-розовые, отделанные белым лебяжьим пухом.

Он отер пот с лица, хотел закурить папиросу, но не решился, хотя пепельницы на столах были полны окурков.

Где-то сбоку послышался голос:

— В кабинете вас ждут…

— Кто?

Шепот. Говорили о нем, о муже, о вдовце. Вошли двое мужчин, которых он, почти наверное, видел сегодня утром. Он встал.

— Инспектор Массомбр, — представился один, садясь за свой стол, в то время как второй подошел к стенному шкафу, чтобы повесить пиджак. — Начальник вызвал вас на завтра к девяти часам. Повестка, вероятно, уже у вас — ее послали с велосипедистом.

Инспектор взял папиросу, протянул Жанте пачку.

— Курите?

— Спасибо, да.

Жанте, в свою очередь, предложил ему зажженную спичку. Полицейский был моложе Горда, изящней, — своим изяществом он напомнил Жанте соседей по ресторану.

— Кажется, вы хотели навести у меня какую-то справку?

— Вы были в гостинице сегодня утром?

— Мы с Совгреном пришли туда первыми.

По-видимому, Совгрен был тот самый полицейский агент, который, сняв пиджак, начал что-то выстукивать двумя пальцами на машинке.

— В таком случае, письмо, очевидно, находится у вас?

Жанте сидел почти спиной к инспектору Совгрену. Лица его он не видел. Для него это был просто силуэт в поле его зрения. И тем не менее у него осталось отчетливое впечатление, почти уверенность в том, что Совгрен машинально ощупал свои карманы. К тому же, и стук машинки на минуту умолк.

Что до Массомбра, то этот явно удивился.

— О каком письме вы говорите?

— О том, которое было на круглом столике рядом с ведерком от шампанского.

— Ты что-нибудь слышал об этом?

— Слышал? О чем?

Не для того ли он повторял слова, чтобы выиграть время?

— О письме, которое нашли рядом с ведерком от шампанского.

— Кто нашел?

— Кто его нашел? — повторил Массомбр, вновь обращаясь к Жанте.

— Не знаю. Но я уверен, что жена написала мне.

— Возможно, она отправила письмо по почте?

— Нет. Его видели на круглом столике.

— Кто его видел?

— Горничная.

— Которая?

— Имени ее я не знаю. Брюнетка, довольно полная, немолодая, говорит с иностранным акцентом.

— Так это она рассказала вам о письме? Вы что, приходили в отель «Гардения» еще раз?

— В двенадцать часов… Через несколько минут после двенадцати… А потом я сейчас же пришел сюда, но бригадир сказал мне, что…

— Опись у тебя, Совгрен?

— Я как раз печатаю ее. Хочешь черновик?

Листки, исписанные карандашом. Губы инспектора шевелились, когда он просматривал список. Можно было угадать слова. Столько-то платьев. Столько-то сорочек. Столько-то пар туфель. Столько-то панталонов, бюстгальтеров. Три сумочки…

— Тут ничего нет о письме.

В эту минуту Жанте обернулся и заметил, как инспектор Совгрен, стоя у стенного шкафа, роется в кармане своего пиджака. Случайно ли это было? Не пытался ли он обмануть его, делая вид, будто ищет носовой платок?