— Осторожнее, так можно и заснуть.

Ривас иронии не оценил. Он приподнял поля шляпы и сердито поглядел Бошу в глаза.

— Так вот как вы приветствуете работника, — сказал он, — который трудится в ночную смену, а все ради вас — чтобы вы еще больше разбогатели?

Бош ничего не ответил, отвернулся и двинулся прочь — со всей возможной для него скоростью. По пути к лестнице он спросил другого работника:

— А как зовут вон того парня в шляпе?

Не успел коллега ответить, как Ривас представился Бошу сам — громко, чтобы начальник наверняка его услышал:

— Пабло Ривас Бетанкур!

Это столкновение произвело на Эрнандеса и прочих свидетелей-рабочих сильное впечатление и запомнилось надолго, хотя оно говорит о Пепине Боше и его имперской манере держаться не больше и не меньше, чем о гордости одного работника винокурни и о том, как он требовал уважения к себе; последствий у эпизода не было. Вообще дожившие до наших дней работники «Бакарди» в Сантьяго вспоминают семью и ее компанию с теплотой. Рабочая атмосфера была достаточно спокойной, и сотрудники «Бакарди» пользовались щедрыми льготами и привилегиями, которых руководство других фирм не предусматривало. Например, фирма страховала жизнь работников, и Пепин Эрнандес вспоминал, что когда его отец умер молодым, именно выплаченная по полису «Бакарди» страховка позволила матери сохранить за собой дом, где они жили.

Осенью 1954 года Бош предложил работникам «Бакарди» купить долю акций в новой шахтерской компании, которую он организовывал — «Минера Оссиденталь Бош» — которая должна была добивать медь в месторождении на западе Кубы. Компания разорилась, главные инвесторы Боша потеряли свои деньги, однако каждому работнику «Бакарди» Бош возместил убытки из личных средств.

Да, возможно, Бош был тираном — но он всегда ценил добрые рабочие отношения и гордился, что с тех пор, как он возглавил «Бакарди», в фирме ни разу не было забастовок.

Гульермо Мармоль, чья юридическая деятельность в «Бакарди» сводилась в основном к переговорам с коллективом, вспоминал, как один администратор пивоварни в Гаване както раз уладил трудовой конфликт, создав «желтый» профсоюз-марионетку компании и подписав соглашение с незаконным «правлением» этого профсоюза. Когда Бош услышал об этой афере, то пришел в ярость и сказал Мармолю, что она обязательно когда-нибудь всплывет и ударит по фирме. Он велел Мармолю разорвать соглашение с желтым профсоюзом и составить проект нового, более щедрого коллективного договора, который был бы ратифицирован представителями Конфедерации трудящихся Кубы — объединения кубинских профсоюзов.

К 1955 году Бош наблюдал над строительством новых заводов в Пуэрто-Рико и Мехико и одновременно присматривался к Бразилии: годом раньше он посетил эту страну с женой, чтобы изучить деловые перспективы сотрудничества с ней. Главной трудностью распространения производства рома за рубеж было поддерживать такое же качество продукции, как и в Сантьяго. Некоторые тонкости изготовления рома было нелегко воспроизвести. Характер кубинских ромов «Бакарди» определялся процессом выдержки дистиллята в дубовых бочонках на особых складах для выдержки — nave. Эти склады «Бакарди» в Сантьяго назывались «Наве Дон Панчо» — в честь Франсиско Савинье по прозвищу «дон Панчо», человека, который заведовал складами в 1920-30 годы (он был двоюродным братом жены Эмилио Эльвиры Капе). Caldos — так назывались выдерживаемые дистилляты — составляли единственное важнейшее физическое имущество Бакарди на Кубе, поскольку их можно было смешивать, чтобы получались ромы различной средней выдержки. Сам процесс выдержки держался в строгом секрете, определялся проверенными временем традициями и оброс множеством мифов. Напротив складов была железнодорожная станция, и местные жители объясняли качество выдержанного рома «Бакарди», в частности, тем, что каждый раз, когда мимо проходил поезд, caldos слегка тряслись.

Большинство познаний о дистилляции, выдержке и купаже было приобретено лишь с долгим опытом. Этими познаниями обладали семейные «мастера-дистилляторы» вроде Даниэля Бакарди, а также некоторые ветераны-сотрудники «Бакарди», которые большую часть жизни проработали на винокурне или на заводе фирмы. Многие годы руководителем производственного отдела в Сантьяго был Альфонсо Матаморос — его старший брат Мигуэль был знаменитым композитором традиционной кубинской музыки и основатель «Трио Матаморос». Мальчики Матаморос были чернокожими и выросли в бедной сантьягской семье. Мигуэль работал шофером у Факундито Бакарди — весельчака-сына Факундо Бакарди Моро — и частенько пел на вечеринках у Бакарди. Когда его брату Альфонсо понадобилась работа, Мигуэль попросил Факундито устроить его в фирму.

Альфонсо пришел в «Бакарди» юношей и продвинулся до руководящей должности на заводе, где смешивали ром.

Ни одно отделение «Бакарди» не было окружено обстановкой такой секретности.

Завод держали под замком круглые сутки, без позволения Даниэля Бакарди туда никого не пропускали. Ключ имелся только у одного человека — у Альфонсо Матамороса.

Однажды в конце 1950 годов Мануэль Хорхе Кутильяс (внук дочери Эмилио Марины), молодой инженер из «Бакарди», которому было едва за двадцать, должен был пройти на завод для какой-то технической проверки. Альфонсо Матаморос, который был старше лет на тридцать и не сомневался в своих правах, настоял на том, чтобы сопровождать Кутильяса, невзирая на то, что имел дело с членом семьи Бакарди. В какой-то момент Кутильяс взобрался на цистерну, где смешивались ромы, и был потрясен сладким ароматом. Он спросил Матамороса, что происходит в цистерне.

— Не знаю, — сердито ответил Матаморос.

— Как это — не знаете? — удивился Кутильяс. — Вы же руководите заводом!

На самом деле Матаморос был одним из считанных людей кроме Даниэля и других членов семьи, имевших представление о «секретной формуле» производства рома «Бакарди». Но он не собирался ничего говорить этому недорослю-инженеру, кем бы он ни был.

— Не знаю, — повторил Матаморос. — Займитесь своим делом. — На расспросы Кутильяса он больше ничего не ответил.

Поскольку производство рома «Бакарди» зависело от традиционных методов, компании было невероятно трудно воспроизвести свои результаты в районах с другим климатом на другом оборудовании и с другим персоналом. Ром «Бакарди», произведенный в Пуэрто-Рико, был очень похож по вкусу на кубинский, а мексиканский по какой-то причине получался совсем другим. Вероятно, это объяснялось тем, что мексиканский ром перегонялся на фабрике, которую взяли в лизинг, а не выстроили согласно особым требованиям «Бакарди». Поэтому компания приобрела участок на сахарной плантации под названием «Ла Галарса» примерно в восьмидесяти милях к юговостоку от Мехико, имея в виду выстроить там «с нуля» свою винокурню. Владелец продал участок с мыслью снабжать винокурню мелассой со своей плантации. Здания были построены в семнадцатом веке, поэтому Бош приказал сохранить часовню и колониальные руины вокруг нее. Он планировал выстроить на плантации живописную, но современную винокурню, окруженную пышным парком, разбить фруктовый сад с оградой и отремонтировать уютный старинный дом, где можно было бы размещать гостей. В 1955 году он поручил Хуану Грау руководить строительством.