Следователь внимательно посмотрел на меня. Его лицо немного изменилось, будто сквозь мрачные, грозовые облака пробился один тонкий, солнечный лучик надежды.

– Хорошо, – ответил он после небольшой паузы, – но имейте в виду, если вы сами преступница и будете пытаться свалить вину на кого-то другого или подбросить улики, прослушивание допросов других фигурантов вам не поможет. Запрещаю вам делать комментарии, вы должны молчать, – он бросил на меня суровый взгляд, слегка разбавленный острым соусом мужского любопытства.

– Итак, синьор Кристофер, прошу вас пройти для допроса в гостевую комнату, – сказал Адольфо, когда мы вернулись к столу.

Преподаватель философии понуро поплелся туда, куда его направляла железная рука закона и правосудия.

Мы прошли в гостиную. Скорее это был кабинет. Видимо, он должен был напоминать помещение, где Томазо Бушетто корпел над бумагами, документами и счетами. Там стоял большой письменный стол, который украшала маленькая статуя Аполлона. С одной стороны располагалось роскошное кожаное кресло, в котором разместился Адольфо. Рядом с ним на компьютерном стуле сидел серьезный молодой человек в очках. Кристоферу следователь молча указал на деревянный стул напротив. Мне Адольфо предложил мановением руки довольно комфортное место на кожаном черном диване сбоку от письменного стола.

– Итак, месье Кристофер, – сказал следователь, держа в руках его паспорт, – прошу вас сообщить нам ваш род занятий.

Адольфо говорил на итальянском, а парень, сидевший рядом с ним, быстро переводил бесцветным голосом.

– Я преподаю в университете.

– Как давно вы этим занимаетесь?

– Около двадцати лет.

– Проживаете ли вы по адресу, указанному в паспорте или где-либо еще?

– По адресу, указанному в паспорте.

Следователь задавал вопросы быстро, не давая Кристоферу ни секунды на раздумья.

– Как давно вы там проживаете?

– Я купил там однокомнатную квартиру в тысяча девятьсот девяностом году, до этого я проживал на набережной Сены с родителями.

– Как давно вы состояли в связи с мадам Селин?

У Кристофера округлились глаза, его изумление показалось мне искренним.

– Да вы что? Я похож на извращенца?

– Затрудняюсь ответить. Как вы можете объяснить то, что ее нашли убитой выстрелом в висок?

Кристофер съежился, вздрогнул и тихо ответил:

– Какой кошмар, я не знаю, как это объяснить. При чем тут я?

– А где вы сами провели эту ночь?

– Я был с мадам Ларисой.

– Как давно вы состоите в связи? – быстро спросил следователь.

– Между нами ничего не было. Не знаю, вы, наверно, не поймете. Мне было очень тяжело, и я пришел просто поговорить с ней. Я спал одетый.

– Как давно вы знакомы с Ларисой?

– Мы познакомились этой ночью, – Кристофер говорил упавшим голосом узника, приговоренного к смерти.

– Вы помните, в котором часу вы покидали комнату Ларисы?

– Не помню. То есть, я ее не покидал, – мой ночной гость вздрогнул, нахмурился и обтер ладонями лицо.

– Кого: мадам Соколову или мадам Селин? – четко спросил Адольфо все тем же бесцветным, тихим голосом.

– Комнату мадам Ларисы. Я понимаю, вы хотите подловить меня, я теперь у вас идеальный подозреваемый, – ответил Кристофер уже спокойно, с печалью человека, пытающегося примириться с тяжелым горем.

– Мадам Лариса, как давно вы состоите в интимной связи с Кристофером? – неожиданно спросил Адольфо, окинув меня суровым взглядом добропорядочного пуританина времен Реформации.

– Между нами не было даже французского поцелуя, – ответила я, надеюсь, совершенно бесстрастно.

– Чем вы занимаетесь, мадам Лариса, в свободное от путешествий время?

– Ничем.

– Вы проводите ваши дни, глядя в потолок?

– Да, в потолок ресторанов и салонов красоты, – грустно ответила я.

– Чем был вызван ваш разрыв с Пьером?

– Это к делу не относится, но вам я скажу: между нами угасли чувства.

– Кристофер, вы сказали, что вам было очень тяжело? Почему?

– Я не буду отвечать на вопрос. Это никак не относится к смерти несчастной старушки.

– У вас финансовые затруднения? – быстро спросил Адольфо все тем же официальным тоном.

– Нет.

– Значит, это связано с амурными делами. Абсолютно все подробности жизни фигурантов относятся к делу. То, что человек решается на преступление, является следствием стечения миллиона обстоятельств его жизни. Лариса, часто ли вы испытываете скуку? – следователь быстро посмотрел на меня.

– Часто.

– Вы ищете острых ощущений?

– А что вы понимаете под острыми ощущениями? – я бросила на него внимательный взгляд.

Следователь даже не моргнул.

– А что под ними понимаете вы?