— Тео обещал мне помочь вернуть то, что я потеряла, — ответила Лотта.

Эти слова тихо прозвучали в мягко освещенной оплывающими свечами комнате.

Лотта не собиралась рассказывать об этом Эвану, демонстрировать самые уязвимые места, но его слова ранили ее. От огорчения колючий ком встал у нее в горле. Эван, кажется, прав. Горько в этом признаваться. Ее принципы выставлены на продажу. Лотту не слишком заботила безопасность страны и тому подобные высокие материи, а интересовали совершенно иные ценности. Вернуться назад — вот чего она хотела больше всего. Назад, в уютное прошлое, когда она была богата и счастлива, но не оценила этого.

Взглянув в глаза Эвана, Лотта уловила в них понимание и даже что-то вроде сочувствия. Чувство, как тончайшая нить паутины, вновь связало их.

— Как ни жаль об этом говорить, — сказал Эван, — но знайте, возврата к прежней жизни не будет. То, что вам обещано, — иллюзия.

— Но я все же попробую, — упрямо сопротивлялась Лотта. Она отбросила всякое притворство. — Дело не только в деньгах. Я люблю Тео. Он мой брат и единственный, кто заботился обо мне после того, как отец ушел от нас, а на мать нельзя было положиться, — рассказывала Лотта, пытаясь наконец все прояснить. — Неудивительно, что я хотела помочь ему. А он в ответ мог бы помочь мне.

Лотта просто не могла вынести то выражение жалости, которое читала в глазах Эвана. Понятно, он считает, что Тео просто использует ее! Лотта яростно пыталась отогнать от себя эту мысль. Нет, Тео — ее светлый рыцарь! Правда, за все нужно платить, но так уж устроен мир. Из этого вовсе не следует, что Тео не любит ее.

— Боже, как мне хотелось, чтобы вы ни о чем не догадались! — выпалила Лотта. — Теперь мне просто не о чем будет ему рассказывать!

— Вам придется сообщать ему то, о чем я буду вас просить, — сказал Эван.

— Иначе говоря, я должна ему лгать? — Лотта аж задохнулась от возмущения. Она была в замешательстве, сердце стучало как бешеное. — Передавать информацию, зная, что это фальшивка?

— Да. Для меня это было бы весьма полезно, — заметил Эван.

Выражение сочувствия стерлось с его лица, словно никогда и не бывало, уступив место суровому и непреклонному выражению. Лотта потрясенно смотрела в это лицо. Помнится, миссис Омонд назвала его безжалостным. В эту минуту Лотта с легкостью представила себе, как Эван рубит врага в ожесточенной битве. А сейчас она еще поняла, насколько у него холодное сердце.

— Тео обо всем догадается, — возразила Лотта, стараясь говорить с той же бесстрастностью, что и Эван, словно они обсуждали мелочи текущего дня или погоду назавтра. Сердце билось быстро и сильно, но голос Лотты звучал совершенно твердо. — Если уж мне не удалось провести вас — не смогу заставить поверить и его.

— Информация, которую я вам предложу, будет выглядеть совершенно достоверно, — мягко, но настойчиво произнес Эван.

Наступило молчание.

— А у меня есть выбор? Ведь вы считаете, что выбор всегда существует. — Лота с надеждой посмотрела на него.

Эван едва заметно улыбнулся.

— Должен признать, на сей раз у вас нет выбора, — сказал он, пожимая плечами. — Либо вы соглашаетесь на мое предложение во искупление своего обмана, либо отправляетесь к своему брату и заявляете о своем провале. Посмотрим, станет ли он помогать вам после этого. У вас нет ничего, что можно было бы предложить… — Эван помолчал. — Но если вы все же считаете, что он станет помогать вопреки мнению семьи…

— Возможно, станет, — прошептала Лотта. Холод разливался в ее душе, терзали сомнения, и бесполезно было гнать их прочь. Тео клялся, что позаботится о ней. Конечно, он не прогонит ее, несмотря на провал. — Я могла бы попросить его. Да, я буду просить его, — повторила она.

— Вне всякого сомнения, — осторожно, с улыбкой кивнул Эван.

— Но риск, что он откажет мне, действительно есть, — продолжила Лотта, нервно сплетая тонкие пальцы. Руки у нее слегка подрагивали. Она любила Тео и хотела доверять, но уже в Лондоне поняла, что помощь имеет свою цену. Сейчас она бесславно провалила возложенную на нее миссию шпионки. Это давало ему право отказаться от своих слов и снять с себя ответственность за нее. Разве не так поступали до сих пор все ее мужчины? Лотта не хотела подвергать его такому испытанию.

— Видите, у вас нет другого выбора — только полностью подчиниться мне, — сказал Эван. Он ожидал, наблюдая за ней. — В противном случае вы закончите свои дни на улице.

Снова, в который раз, в маленькой жаркой комнате повисло молчание. Эван с интересом наблюдал за ней. Лотта понимала, что все ее противоречивые мысли и чувства, как в зеркале, отражаются на ее лице. Возможность выбора — всего лишь иллюзия, и Эван слишком хорошо понимал это. Она могла выполнять его указания и предавать свою страну. Но могла отдаться на милость Тео, с риском быть отвергнутой. Стоило ей отказать Эвану или получить отказ от Тео — она останется одна, и ее жизнь рухнет.