— Бог мой, что вы ищете в этом шкафу? — изумилась Лотта. — Вот уж никогда не подумала бы, что вам захочется примерять мою одежду.

Эван присел на краешек кровати. Он заглянул Лотте в глаза, но не увидел в них ничего, кроме простодушия и невинности. Ему хотелось понять, говорит ли она правду. Был лишь один способ выяснить это.

— Зачем вы шпионили за мной? — спросил он.

Лотта подпрыгнула. Эван говорил мягко, но в его тоне было что-то холодное и режущее, как осколок льда.

Он наблюдал за Лоттой. Она выглядела обеспокоенной и растерянной. Сегодня она впервые попыталась отправиться за ним. При этом у нее осталось впечатление, что все следы удалось надежно спрятать. И все же он раскрыл ее. Черт бы его побрал!

— Ну же? — теперь гораздо более требовательным тоном произнес Эван.

Лотта только взглянула в его глаза, как сердце сжалось от дурного предчувствия. Он был зол и холоден. Вряд ли стоило пытаться обманывать или соблазнять его, чтобы отвлечь.

Первая мысль Лотты — все отрицать и притворяться, что не понимает, о чем идет речь, но она быстро оставила эту идею, поскольку уже убедилась, что врать Эвану, дразня его, очень плохая затея. Лондон научил ее этому. Эван обладал опасным и необычным талантом узнавать, когда она говорила неправду. Он слишком умен и восприимчив.

— Дьявол вас разберет, как вам удалось узнать? — удивилась Лотта, помедлив минуту.

Она увидела, что Эван немного расслабился и его голос, оттаяв, повеселел.

— Был момент, когда я подумал, что вы будете все отрицать, — признался он. — Я бы очень разочаровался в вас.

— Это почему же? — поинтересовалась Лотта.

— Потому что обычно, когда я выдвигаю возражения, вы начинаете говорить правду. Даже если поначалу хотели обмануть.

Лотта взвилась. Эван дал не слишком лестную, хотя и верную оценку ее характеру.

— На этот раз у меня просто не было выбора, — сказала она.

Лотта решила, что стоит объясниться, как-то оправдать свое предательство. Вряд ли, конечно, ее оправдания смогут повлиять на него.

— Выбор есть всегда, — возразил Эван. — Можно предположить, что они вышли на вас в тот день, когда я уехал из Лондона. Помнится, вы рассказывали, что ваш брат служит в британской армии.

— Вы слишком проницательны, — с сожалением отметила Лотта. — Я надеялась, что вы не вспомните об этом.

— Я разбираюсь в этих играх намного лучше вас, — заметил Эван. Он остановил внимательный взгляд на ее лице. В его глазах угадывались ум и проницательность, перед которыми Лотта чувствовала себя маленьким ребенком, пойманным на шалости. — Я заподозрил вас еще несколько недель назад, когда вы стали донимать нас дурацкими вопросами об огневых точках и передвижениях кавалерии. Это очень неумело и неосмотрительно.

— Знаю, — согласилась Лотта, сердито дернув плечом. — Однако лучшее из того, что на тот момент пришло мне в голову. Я, как вы знаете, не слишком преуспела в этом. Тео следовало бы принять во внимание подобные моменты, прежде чем заставлять меня шпионить. У меня нет для этого таланта.

Эван снова остановил свой холодный взгляд на ее лице.

— Вот уж не знаю, — сказал он. — Сегодня вы меня несказанно впечатлили. Вам чуть было не удалось выйти сухой из воды.

— В самом деле? — Лотта почувствовала себя до смешного польщенной в тот момент, когда на самом деле ей следовало бояться. Как он поступит? Сразу выкинет ее на улицу или даст возможность объясниться? Не то чтобы ее объяснения могли что-либо изменить. Она предала его. Эван прав — выбор у нее действительно был, но не в его пользу.

— Вам прекрасно удалось незаметно проследовать за мной, — заметил Эван. Он прислонился спиной к деревянному изголовью кровати. — Вы умеете ходить быстро и неслышно. Расскажите мне, как вы этому научились, — неожиданно попросил он.

Поигрывая краешком покрывала, Лотта отвела взгляд.

— Не имею ни малейшего представления, — произнесла она. — Полагаю, я должна обладать хоть какими-то полезными качествами.

— Вы упражнялись, — уверенно констатировал он, а потом склонил голову набок и окинул Лотту насмешливым взглядом. — Ваш муж?

Сердце Лотты гулко ударило в груди. Она хмуро взглянула на Эвана.

— Не могу понять, как вам удается догадываться о таких вещах, — выпалила Лотта. — Вы слишком умны, — заключила она, решив, что если Эван совершенно ничего не рассказывает о своем прошлом, то и ей незачем посвящать его в свою историю. Но сейчас он настаивал на ответе. — Мне случалось следить за Грегори, — подтвердила она. — Когда мы только поженились…

Лотта замолчала. Ей было больно рассказывать об этом даже сейчас, когда связывавшие их узы разорваны.