«Скрынников, в районе охранения на восточной стороне аэродрома идет бой. Давай, выезжай быстрее туда и разберись, что к чему». И так всегда в подобной ситуации. Где-то то ли в охранении, то ли в городе раздался выстрел, сразу же высокие начальники начинают искать начальника разведки. Раз есть в дивизии такая должность, вот от этого человека и ждут нужного результата. По принципу: ты разведчик, ты должен все знать. Дивизионные разведчики тоже привыкли к причудам начальников, и, если где-то в районе аэродрома вспыхивала стрельба, дежурная группа приводилась в повышенную готовность к выезду. Вот и сейчас, только я позвонил в роту, а Ленцов на мой вопрос отвечает: «Группа лейтенанта Черного находится в готовности. Ждем вас». До расположения роты оставалось каких-то полсотни шагов, и снова на восточной окраине аэродрома в ночном небе засверкали пунктиры трассирующих пуль. Показалось, что между стрельбой был слышен шум летящего вертолета. Однако тут же эту мысль отогнал. В темноте вертолеты не летают, даже в военное время. Около штабной палатки меня дожидался Ленцов с офицерами. Они зря время не теряли, к моему приходу уже владели кое-какой информацией. «Саша, где Черный?» — «Я здесь», — в темноте раздался голос лейтенанта. «Вячеслав, связь проверил?» — «Так точно». — «Командир, а кто со мной на связи будет?» — «Коробицин», — ответил за связиста ротный. «Всем по местам и вперед». На скорости напрямую не стали обходить взлетно-посадочную полосу. Сегодня обстановка была настолько серьезной, что запрещающие инструкции могли и подождать. Когда проезжали недалеко от авиабазы в темноте, почудилось, что как будто бы один из вертолетов совершил посадку. Минут через пятнадцать подъехали на позицию зенитчиков. Боевые машины рассредоточили. Нас встретил командир дивизиона подполковник Савицкий. «Привет, Владимир». — «Привет». — «Рассказывай, что здесь произошло?» Идем по позиции, рядом со мной лейтенант Черный. Подошли к технической будке. «Вот смотрите, граната не долетела каких-то пару метров до цели, ударилась о землю и, кувыркаясь, попала в верх будки. От удара развалилась на две части, поэтому вреда. нет. Это мои зенитчики собрали их в одно место», — и показывает мне две части гранаты. «Володя, откуда стреляли?» — «Вон из-за того куста. Идем, я вам еще кое-что покажу. Подходим и видим, около куста лежит убитый душман, а рядом автомат. «А где же гранатомет?» — «Вот в том-то и дело, что гранатометчику удалось в темноте скрыться, — сказал Савицкий. — Получается, что их было несколько». — «Так куда могли деваться остальные»? — допытываюсь у командира. — «А хрен их знает, куда они подевались. В такой темноте скрыться не проблема. Хотел организовать прочесывание, но помешал вертолет». — «Какой вертолет?» — «Наш, советский, — ответил Владимир. — Только мы обработали огнем место вспышки, окружающие кусты, нашли убитого и стали обсуждать, как быть дальше, вдруг в темноте на низкой высоте появляется вертолет и давай по нам лупить из пулемета. Тем более без всяких опознавательных огней. В ответ и мы по нему. Мои солдаты не пехота, но если дело касается стрельбы, то до последнего патрона в магазине. Вовремя он скрылся, а то бы сбили. Правда, мы сообразили, что, кроме нашего вертолета, никакому другому здесь делать нечего, и не стали из 23-мм ЗУ стрелять». Во время разговора разведчики подвели афганца. «Товарищ подполковник, вот он что-то из-за угла дома высматривал в темноте». — «Да это хозяин соседнего дома», — уточнил Савицкий. Афганцу задаю провокационный вопрос. «Ты ведь знал, что вечером будет обстрел, почему не предупредил шурави?» — «Я шурави каждый день твердил, что есть слух о готовящемся нападении». — «Михаил, ну его к чертям. Пугал нас каждый вечер нападением, чтобы мы его дом охраняли, хитрющий бабай». — «Ну а сейчас ты убедился в его правоте?» На этот раз Савицкий промолчал. Подвели афганца к убитому. «Знаешь его?» — «Нет, но на рынке, кажется, видел». — «Володя, труп пока не отдавай. Проеду к Залмаю, возможно, кто-нибудь из его людей опознает труп». Лисневскому: «Саша, передай Лениову, что мы выдвигаемся в кишлак Дехахъя к секретарю». Через пару минут мы колонной прошли мимо поста царандой и охранения 350-го полка, которым руководил майор Кротик. Проехали мимо кишлака Тарахейль и подъехали к вотчине секретаря. Ворота резиденции были закрыты, и нам долго пришлось дожидаться, пока партийцы соизволят нас впустить на охраняемую территорию. Разведчики даже сделали предложение, давайте шандарахнем по воротам из «мухи», сразу проснутся. Словно почуяв угрозу в свой адрес, из-за бетонного забора показалась голова часового, затем раздался скрип открываемых ворот. Навстречу вышел заспанный Залмай. Мы поздоровались. Секретарь стал приглашать к себе. «Залмай, сейчас некогда. К тебе есть дело». И кратко рассказал о нападении на ближний привод. Надо опознать труп, возьми кого-нибудь из своих людей и поехали. Залмай отдал распоряжение своему молодому заместителю, а сам с двумя нукерами сел в свой бежевый «уазик» и поехал вслед за нами. Около привода уже вовсю трудились технари с авиабазы, хотя он практически и не пострадал. Мы с афганцами подошли к душману. Осветив труп, один из людей Залмая признал в нем брата главаря банды, который месяцем раньше погиб в районе кишлака Зимма. Залмай сказал, что остальных они выследят, у него на этот счет есть одно предположение. Затем секретарь долго ругал хозяина дома. Раз ругал, значит, было за что. Ильдар, переводчик, все же мне пересказал строгий разговор Залмая и крестьянина. Ругал он его за то, что тот перестал на него работать, и даже вроде бы пригрозил, что сдаст его в ХАД. Еще раз извинился перед секретарем за прерванный сон. Разобравшись с происшествием и пожелав зенитчикам спокойной службы, убыли в расположение роты. Была уже глубокая ночь, но, зная, что Петряков не спит и дожидается моего доклада, без разрешения вошел в его жилище. «Заходи. Ну что там случилось?» — «А случилось вот что, шеф…» И подробно рассказал про огневое нападение на ближний привод и о том, что зенитчикам все же Удалось одного бандита уничтожить, и о данном обещании Залмая разыскать остальных нападающих. Выслушав доклад, начальник штаба попросил связистов соединить его со штабом армии и доложить об инциденте, произошедшем на окраине аэродрома. Потом долго слушал указания сверху. В конце разговора сказал: «Есть» — и положил трубку. Немного помолчал, а потом сказал: «Ну вот, уже нашлись доброжелатели и раньше нас доложили о взлете вертолета ночью, что категорически запрещено инструкциями, — высказался Петряков. — Командарм приказал завтра провести дознание по поводу вылета вертолета. Кто летал, кто на это давал добро? В общем, ты это дело начинал, ты его и заканчивай». В это время вваливается Мальцев, замкомдив. «Вы что, полуночники, не спите? Николай Васильевич, что случилось?» — «Да вот разбирались со стрельбой на аэродроме. Командарм поставил задачу разобраться с авиабазой. Кого для такого дела назначим?» — «Да вот Скрынников дознанием и займется. Ну, старик не подведет», — сказал Юрий Иванович. Так любил называть младших по званию замкомдив. «Николай Васильевич, может, на ночь глядя по маленькой? Вроде бы и повод есть». — «Не возражаю. Присаживайся», — пригласил и меня Петряков. Выпили, тушенкой закусили. В разговоре мне понравилось одно выражение начштаба. «Я вот как представлю, как безграмотный душман, который с винтовкой в руках по горам бегает, прицеливается в наших пацанов, мне становится не по себе. На месте солдата я вижу своего Ваську, аж сердце замирает, который еще пока учится, а позже в армии служить будет. На мой взгляд, во время проведения операции основной упор надо делать на авиацию и артиллерию, а потом уже посылать солдат». Что-то подобное предлагал и Мальцев, хотя он в Кабуле совсем недавно. В разговор мне не было смысла ввязываться, время было уже позднее, а на завтра у меня и поручение имеется, надо деликатно проводить дознание у летунов. Тем более что с Павловым, командиром авиабазы, я был знаком. Поблагодарив руководство за угощение, ушел к себе на отдых.

Утром погода немного испортилась. Подул «афганец».

Однако приказ погоде не помеха. Сразу же после завтрака поехал на аэродром. Полетов сегодня не было. Самолеты и вертолеты зачехлены. На стоянках между боевыми машинами маячили одинокие фигуры часовых. Около штабной палатки толпились авиаторы и что-то шумно обсуждали. «Товарищи офицеры, где ваш командир?» Кто-то из летчиков меня проводил до палатки командира. Павлов был в курсе моего приезда и предложил вместе позавтракать. «Сегодня, по крайней мере, до обеда полетов не будет, поэтому завтрак у нас немного позже обычного. Одним словом, где начинается авиация, там заканчивается порядок», — шутливо сказал подполковник. Завтрак у летчиков был намного лучше и разнообразнее, чем у нас, десантников. Разговор начали, как и водится, со службы, а потом постепенно подошли к вчерашнему полету. «Михаил, пойдем посмотрим мой вертолет и какие на нем появились отметины от десантников?» Вышли из палатки. Командирская машина стояла на ближней стоянке. Человека четыре специалистов ее штопали. Старлей, старший группы, доложил Павлову, что они насчитали девять пробоин. Важные узлы при обстреле не пострадали. «К обеду, товарищ командир, машина будет как новая, хорошо, что не стреляли из зенитных установок». Мы отошли в сторону, и командир продолжил свой рассказ. «Слушай, а что тебя вынудило сесть за рычаги, прилететь на позицию десантников и обстрелять их? Тебе повезло дважды, никто из десантников не погиб и тебя не сбили». — «Я тоже вчера после вылета остался доволен стечением таких обстоятельств, — ответил летун. — Вчера вечером со своим заместителем был вон около той будки. Вдруг вспышка и грохот, а через несколько секунд началась стрельба из стрелкового оружия. Потом к стрельбе подключились зенитные пушки. В небе летают сотни трассирующих пуль. Ты не представляешь, что там творилось, а стрельба идет практически в районе аэродрома. Если что случится, спрос будет с меня как с командира авиабазы. Война продолжается. Тогда я в азарте бегом к вертолету, запускаю двигатель. Многие, глядя на меня, тоже было ринулись к вертолетам, но я им запретил вылет. Машину поднял в воздух. Техник уже был за пулеметом. На низкой высоте иду в сторону трассеров. Перелетел дорогу и сразу понял, бой идет около ближнего привода. Миша, ты не представляешь, что бы мне было, если бы душманы вывели из строя ближний привод. Боевая авиация не летает, аэропорт закрыт и еще масса других неудобств. Это только на руку вражьему голосу. Стрельба из пулемета не планировалась, техник проявил ненужную самостоятельность. Я всего сделал один круг, а когда убедился, что по мне стреляют и попадают, развернул машину и ушел на аэродром. Думал, будет моральная победа, а получилось наоборот. В данной ситуации я, как командир, по-другому поступить не мог. В тот момент, когда я принимал решение, оно для меня казалось правильным. Знаю, ты сейчас скажешь, было темно, полеты в темное время запрещены. Да, у меня вчера так вышло, что я нарушил все инструкции, но аэродром и местность вокруг изучены, поэтому и взлетел. Я тебе все рассказал, как хочешь, так и докладывай. Слушай, — он посмотрел на часы, — время обеда — и добавил: — Война войной, а обед по распорядку». За столом разговор довели до логического конца. Я пообещал, что доклад будет объективным, без подлянок. Павлов на своем служебном «уазике» подбросил меня до комендатуры. Помещение комендатуры было рядом с расположением дивизионных разведчиков.

Однако на этом неприятности для командира авиабазы не закончились. Во время разговора наблюдаем, как стремительно разгоняется «МиГ-21». Вот-вот оторвется от земли и с грохотом уйдет в небо. И вдруг на наших глазах происходит что-то невероятное, а возможно, и трагическое. Под нижней частью фюзеляжа появился огромный красно-багровый шар, и тут же до нас доносится взрыв. А самолет как-то неуверенно оторвался от земли и, раскачиваясь из стороны в сторону, стал медленно набирать высоту. Авиатор, как профессионал, сразу заметил, что у самолета нет одного топливного бака, и помчался на аэродром. Я продолжал следить за полетом самолета. Самолет в этот момент был похож на подранка, который неуверенно держался в воздухе, затем развернулся над городом и пошел на посадку. Посадку «МиГ-19» совершил благополучно. Тем не менее к нему сразу помчались автомобили вспомогательной службы и пожарная. Оказалось, два солдата, военных строителя, ведя между собой задушевную беседу, отключились от всего, что происходило вокруг, и поперлись через взлетно-посадочную полосу. Естественно, звука приближающегося самолета они слышать не могли, а летчик на такой скорости ничего поделать не мог. Истребитель на взлетной полосе далеко не автомобиль на дороге, который может объехать препятствие. Самолет на взлете прямолинеен, как шомпол. Другое дело — в воздухе. Строители шли небольшим уступом, тот, что сзади, и попал под дополнительный бак. От удара бак сорвало с крепления, и он взорвался. Солдат оказался в эпицентре взрыва и сгорел мгновенно. Нашли только кусок ремня с бляхой. Второй пережил большой стресс, и его состоянию никто не завидовал. Скорее всего, он остался душевнобольным на всю жизнь. Летчик от всего увиденного тоже пережил большой стресс, но через некоторое время оклемался и продолжал воевать в небе Афганистана. Обо всем увиденном и услышанном доложил Петрякову. «Ну как твое мнение о действиях летчика?» Доложил, как на то время посчитал для себя нужным. «Боевая обстановка вынудила Павлова поступиться инструкциями, и в тот момент принятое им решение было для него правильным, тем более что потерь как с одной стороны, так и с другой не было». — «Вот такую телеграмму за моей подписью и отправляй в штаб армии». На следующее утро мне пришлось вылететь в район Асадабада, где размещался третий батальон 357-го полка, и я не смог, как обещал Павлову, передать содержание текста доклада в армию о его несанкционированном ночном полете. Накануне в семи километрах от дислокации батальона произошло боестолкновение с крупной бандой, это и явилось главной целью полета, а заодно надо было помочь молодому начальнику разведки батальона быстрее войти в курс дела. К этому времени в батальоны, которые воевали в отрыве от главных сил, ввели должность начальника разведки. Позднее боевая обстановка потребовала, чтобы во всех батальонах был начальник разведки.

За несколько дней до встречи с бандой разведчики батальона обнаружили на склоне небольшой горы пещеру. Как она здесь появилась, даже местный осведомитель разведчиков не мог пояснить. Скорее всего, когда-то в ней местные жители добывали белую глину, затем хозяйство пришло все в упадок, и производство прекратилось. Со временем пещера обсыпалась, поросла мелким красивым кустарником. О ней местная бандота каким-то образом прознала и организовала небольшой склад. Отдаленность от кишлаков и делала пещеру скрытой от человеческих глаз. Обнаружили ее случайно. Разведчики возвращались из очередного задания, притомились и решили немного отдохнуть. Место было красивое, поневоле залюбовались декоративными кустами, как будто они были специально высажены заботливыми человеческими руками. Неожиданно обнаружили замаскированную природой пещеру. Проверили. О пещере и содержимом доложили в штаб батальона. За командира оставался начальник штаба Пугачев, который не так давно был командиром разведроты полка. Поговорили и решили пещеру покараулить. В сумерках около пещеры разведчики организовали засаду. И надо же повезло, ждать долго не пришлось. Ночь была настолько темная, хоть глаз коли. Только шум шагов по сухой траве выдавал движение людей. Как только показались первые человеческие силуэты, разведчики открыли огонь, а затем подсветили местность. Все же ночь и пересеченная местность позволили банде разбежаться. Результат был неутешительным, двое душманов уничтожено и молодой паренек угодил в плен. Доложили комбату. Пузачев с рассветом в район проведения засады направил девятую роту, чтобы вместе с разведчиками прочесали прилегающую местность. Колмаков, командир роты, спёшил личный состав и в течение нескольких часов десантники обследовали довольно приличный район, но, к сожалению, результата не было. Решили возвращаться к машинам. Разведчики шли слева от роты, по сопкам. Надо же было такому случиться, в это время навстречу десантникам из Пакистана в глубь Афганистана шла банда численностью человек сорок. Шли, как у себя дома, без особой оглядки, да и было раннее утро, и лагерь шурави далеко. Встретились противники недалеко от пещеры. Поскольку встреча была неожиданностью для обеих сторон, то произошла она по сценарию встречного боя. Только у десантников были дозорные, вот они первыми и подали сигнал тревоги. Ротный подал команду: «Всем к бою». Десантники залегли на склоне горы, и началась сильная перестрелка. Колмаков быстро прикинул, что к чему, и один взвод отправил на вершину горы, чтобы упредить душманов, если они постараются оседлать горушку. Не припомню случая, чтобы душманы на ровной местности в обороне проявляли стойкость и упорство, они всегда старались уйти в другой район. Вот и сейчас банда, видя, что высота занята, стали отходить влево, а там их огнем встретили разведчики. Пока шла перестрелка и происходили маневры как со стороны десантников, так и со стороны мятежников, ротный связался со штабом и доложил, мол, так и так, веду бой с бандой. В лагере находилась седьмая рота, которая вернулась с задания поздно ночью. Пузачев объявил тревогу, и уже через несколько минут десантники мчались в район боевых действий. Начальник штаба по ходу движения попросил красным дымом обозначить гору, около которой шел бой. Ориентируясь на красный дым, рота развернулась в боевой порядок, окружила район боестолкновения и, ведя огонь на ходу из вооружения боевых машин, разобщила банду на несколько мелких групп, которые стали метаться из одной стороны в Другую. В конце концов, понимая всю безвыходность положения, остатки банды бросились в сторону пакистанской границы. На их пути оказалась неширокая, но бурная речка Кунар. Искать броды и мосты было некогда. Некоторые из душманов решили ее форсировать с ходу, но многие, из-за того что не умели плавать, нашли свой конец в бурном потоке. За одиночными бандитами на боевых машинах десантники гонялись, как за зайцами в степи. Местность все же была пересеченная, и два механика-водителя настолько увлеклись погоней за душманами, что чуть было не столкнулись около небольшого оврага. Сегодня для мятежников был абсолютно предсказуемый конец. Немногим бандитам удалось выжить. Хоть и прошли душманы подготовку в учебных лагерях под руководством иностранных инструкторов, но морду наши парни им набили крепко. На всю жизнь оставшиеся в живых будут помнить эту встречу. Бой закончился, надо собирать бойцов. Пересчитали людей. Все оказались живы и здоровы, только немного взбудоражены, но это и понятно, так всегда бывает после боя. А как же быть с пещерой, думали командиры. Засаду после такой стрельбы оставлять только себе во вред. И решили имущество вывезти, а мины взорвать. Скорее всего, содержимое этого небольшого склада душманами использовалось для диверсионных действий. Афганское одеяние передали местным жителям как дар божий. Разговорам в солдатской среде по поводу сегодняшнего боя не было конца. По словам Пузычева, взвод разведки и его командир старший лейтенант Танин на хорошем счету в батальоне. Это грамотный и думающий офицер. Среди разведчиков в быту лад и взаимопонимание. Начальник разведки батальона — без году неделя, а у него в маленькой, но очень важной службе порядок. За короткое время он пополнил список своих осведомителей. Последним был пастух. Сегодня он со своими баранами здесь, а завтра там, за границей. Правда, на сопредельной стороне спецслужбы им тоже могут заинтересоваться. Поэтому командованию батальона и разведчикам я порекомендовал особенно его поручениями не нагружать. Внимательно присмотреться, а уж потом потихоньку и приобщать к работе. В конце концов, пусть за ним присмотрит ваше доверенное и проверенное лицо. В своей практической работе я всегда исходил из того, если в свое время командиры имели отношение к разведке, то и в дальнейшей службе у них отношение к разведчикам соответствующее. Пузачев и Колмаков как раз и были выходцами из разведки, поэтому в батальоне разведка на высоте. Хорошие слова в адрес разведчиков сказал дважды Герой Советского Союза, маршал Василевский: «За время службы в советских Вооруженных силах, особенно в годы минувшей войны, мне довелось видеть множество героев и множество подвигов… Но у меня лично и у героев всех родов войск, достойных самой высокой похвалы, глубочайшее уважение вызывали и вызывают подвиги наших славных разведчиков…» Не менее теплые слова сказал и другой военачальник, генерал армии Тюленев: «Говорить о том, как важна для армии разведка, значило бы говорить азбучные истины. Только та армия действительно боеспособна, которая хорошо и всегда знает, что делает ее противник, больше того, что он собирается делать…» Нашел я время по душам поговорить и со своими бывшими подчиненными Пузачевым и Колмаковым. На прощание пожелал им удачи и велел беречь людей, к вечеру вернулся в Кабул. Доложил руководству о положении дел в батальоне и об успешно проведенной операции, самое главное — операции без потерь. Командованию дивизии это, разумеется, понравилось, они меня больше не стали загружать разными вопросами и задерживать. Наутро я все же поехал на аэродром, чтобы повидаться с командиром авиабазы, а самое главное, чтобы он не Думал о десантниках плохо. Мол, обещал рассказать и не сдержал слова. Так вот приехал на базу, а командир на боевом задании в каком-то районе стреляет по душманам. Ладно, думаю, ждать возвращения его из полета не буду, приеду в следующий раз, тем более Павлов уже знал, что наказание за ночной полет ему не грозит. Одним словом, десантники отмазали летчика от наказания, а по-другому и быть не могло. У нас даже форма одежды с летунами была одинаковая, а военно-транспортная авиация обеспечивала все наши тактические учения с десантированием. По рулежным дорожкам и стоянкам потихоньку еду обратно в лагерь. Около одной из стоянок разгружался «Ан-12». Мне показалось знакомым лицо женщины, которая стояла под крылом самолета в окружении афганских солдат. «Останови машину», — сказал механику. Подхожу к самолету. Так и есть, это Наташа. Она обрадовалась моему появлению. Афганцы при виде меня отошли в сторону. «Наташа, что ты здесь делаешь?» На ее лице испуг. «Мы с вами встречаемся в каких-то сложных ситуациях, — ответила она. — Вот и сегодня тоже. Прибыл наш борт, я приехала его разгрузить, а команда для разгрузки задерживается. Экипаж грузовой люк открыл, а сами куда-то ушли. Подходят афганцы и предлагают свои услуги. Они часто помогают разгружать самолеты, за это иногда им перепадает продуктов. Не стала дожидаться своих и согласилась на помощь афганцев. Афганцы стали разгружать, а потом оценили обстановку и давай меня потихоньку заталкивать в центр толпы под крыло самолета». В это время афганцы продолжали наблюдать за нами и почувствовали, что девушка жалуется на них, поспешно ушли от самолета. Далее Наташа сказала, что один солдат на ломаном русском языке подошел к ней вплотную и прямо говорит: «Ханум, афганца хочешь?» От услышанного стало страшно, и я заплакала. Мне и сегодня с вами повезло. Вы как мой защитник, всегда вовремя». Пока мы разговаривали, подъехала машина с командой для разгрузки самолета. Старшим был все тот же капитан, который сопровождал девушку в поездке из Баграма в Кабул. «Капитан, плохо охраняешь девушку», — сказал ему. Наташа рассмеялась и в знак благодарности пригласила меня в очередной раз зайти в гости. Мне показалось, что от услышанного у капитана немного перекосилось лицо. «Есть что ревновать», — подумал я. Блондинка была всем хороша. Ладно, буду в крепости, обязательно зайду. Блондинка мне на прощание помахала рукой. По дороге размечтался и даже не заметил, как БТРД завернул на территорию роты. Больше в Афганистане я ее не встретил, так и не пришлось воспользоваться приглашением заехать в гости.

В штабе дивизии меня встретил оперативный дежурный Литовцев: «Зайди к Петрякову». — «По какому вопросу?» — «Планируется сбор по подготовке нештатных саперов для батальонов из числа младших офицеров. Возможно, по этому». Кто-то из мудрых военных людей подсказал армейскому руководству: если бы в батальонах был нештатный сапер, то наверняка количество подрывов боевой техники на операциях заметно сократилось бы. Высокие начальники всегда любили что-то новое и, на их взгляд, нужное для дела. Взяли и дали добро на проведение недельного сбора на базе инженерно-саперного полка около Чарикара. Кстати, сбор был нужным, так как во время проведения боевых действий на дорогах случались подрывы техники. В нашу дивизию тоже пришла бумага с требованием выделить и доставить на сбор грех офицеров. Вот, оказывается, по какому вопросу Петряков меня вызывал. И точно, как только зашел к нему, он мне тут же: «Скрынников, завтра утром надо отвезти наших офицеров на сбор в Чарикар». После услышанного у меня возник встречный вопрос: «Какое отношение к сбору саперов имеет начальник разведки? И почему я, а не инженер дивизии должен доставить офицеров на сбор. У меня работы не меньше, чем у него», — продолжал заводиться я. «Ну ты же у нас самый боевой, вот тебя и посылаю», — как бы старался умаслить меня начштаба. В общем, слово за слово, и чуть было дело до ругани не дошло, но вовремя сдержался, все же он мой непосредственный начальник. Вышел из кабинета и от обиды громко хлопнул дверью. За дверью слышу: «Скрынников, вернись». Я про себя ругнулся и пошел к себе в кабинет. Вечером он меня больше не беспокоил, а вот утром уже на официальной ноте ставит мне задачу. Указывает маршрут движения, на каких участках быть более бдительным, порядок поддержания связи и, конечно же, время выезда. Я слушал его с безразличным видом, можно подумать, что от его слов будет зависеть моя безопасность. И надо же, в это время мимо нас проходил дивизионный инженер-подполковник Нагуманов, вот на него, несмотря на присутствие строгого шефа, я спустил собак. «Почему я должен выполнять твою работу?» — «Да, такое решение было принято без меня», — стал оправдываться Нагуманов и посмотрел в сторону Петрякова. Начштаба своим волевым решением прекратил наши дебаты. Пришлось мне с прикушенными удилами готовиться к выезду. К штабу подвезли трех старлеев. Они уже знали, что едут со мной, и приветствовали меня. «Покурите пока, парни», — а сам позвонил Ленцову. «Саша, пришли мне двух разведчиков, они поедут со мной в Чарикар и обратно». У водителя БРДМ уточнил, заправлена ли машина. «Под завязку», — ответил водитель. Из люка показался солдат, который был назначен пулеметчиком. «Из пулемета стрелял?» — «Нет», — ответил солдат. «Так какого хрена занимаешь место пулеметчика, вылезай!» Подошли разведчики Безрядин и Нижегородов, оба с боевым опытом. Поздоровался с ними и определил им должности, Безрядина усадил за пулемет, а Нижегородова как связиста за радиостанцию. «Саша, связь с ротой есть?» — «Есть». — «Тогда с богом вперед, а то Петряков начнет ворчать».

Через несколько минут выехали на дорогу Кабул — Чарикар. В это время она была не особо запружена афганскими бурбахайками, и часа через два мы подъезжали к расположению инженерно-саперного полка. Разыскал старшего армейского начальника, который будет отвечать за подготовку и проведение сбора. Сдал своих старлеев и собрался было уезжать обратно, смотрю, навстречу идет Трушков, начальник инженерной службы ферганского полка. «Привет, Володя». — «Привет». — «Ты своих привез на сбор?» — «Не только привез, но и сам остаюсь». — «Володя, возьми под свой контроль и наших офицеров. Идите сюда, — пригласил я их. — Вот на протяжении всего сбора он будет вашим начальником. Понятно?» — «Так точно». — «Держитесь все вместе, так будет лучше. Когда закончатся занятия, позвоните в дивизию, чтобы вас отсюда забрали. Учитесь только на «отлично». Офицерам пожелал успехов и погнал обратно в Кабул. Проехал Т-образный перекресток около Баграма и на дороге увидел скопление боевой техники. Справа и слева глубокие кюветы. Вылез из машины и давай распихивать технику. Оказалось, мотострелки проводят операцию в зеленой зоне, а боевую технику оставили на дороге, поэтому дорога и запружена. С трудом, но все же проехал. Дай, думаю, по пути заскочу в Мирбачакот к начальнику милиции Хушальку и уточню разведданные по его району. Ведь все равно надо будет приезжать. Подъезжаю к его резиденции, ворота нараспашку. Что-то не то, думаю, и непохоже, чтобы у Хушалька был такой бардак. Внимательно осматриваюсь, за ворота выходит часовой, знакомый узбек. Узнав меня, берет на караул. «Где начальник?» — «Здесь», — и показывает рукой на здание, — сейчас выезжает в Кабул». Смотрю, точно, мент садится в машину. «Дриш», — кричу ему, он глянулся и машет мне рукой. Я спрыгнул со своей бронированной колымаги, подошел к Хушальку, поздоровались. «Уезжаешь?» — «Да, в Кабул к руководству, сегодня шеф проводит совещание. Наверно, и мне достанется». — «Удели мне пару минут». — «Не больше». Он быстро ответил на интересующие меня вопросы. Давай поедем одной колонной, а если что, прикроем, предложил я ему. Только проехали Мирбачакот, из виноградника по нам как шандарахнут из гранатомета. Граната ушла от БРДМ вправо и чуть-чуть царапнула багажник, перелетела через дорогу и ударилась в земляной вал. Безрядин видел вспышку, да и дым еще не рассеялся от выстрела, как он давай из крупнокалиберного пулемета поливать свинцом кусты. Хушальк выскочил из машины и тоже из автомата стал строчить. Мы через бойницы по магазину выпустили в том же направлении. Через минуту я в сопровождении Нижегородова, Хушалька и его водителя уже осматривал кусты, из которых нас обстреляли. Осторожно подходим, оружие наготове. Через кусты просматриваются два неподвижных тела. Мент мимо меня нырк за ближайший куст и давай пинать ногами раненого душмана. «Где остальные?» — спрашивает у него. Раненый только мычит, а потом что-то сказал. Не успели мы сообразить, что к чему, а мент бах в духа, и дух готов. Нам стало как-то не по себе. В бою да, а вот к такой расправе мы как-то еще не привыкли. Милиционер, ни слова не говоря, бегом к дому, калитка открыта. Мы за ним в дом. В это время слышим очередь, через мгновение выходит Хушальк и выносит еще один гранатомет. Надо это было видеть, он выносил его торжественно, с улыбкой. Мы сообразили, в кого была произведена очередь. «Можно я заберу гранатометы и покажу своему начальнику?» — «Забирай». Когда мы возвращались к дороге, Александр мне сказал: «Граната все-таки должна была достаться БРДМ». — «Я такого же мнения, Саша, а вообще-то, Восток — дело тонкое». Хушальк понял, что я остался недоволен его расправой над раненым, и около дороги сказал: «Рафик, шакала не надо жалеть. Они за мной охотятся каждую ночь, а я должен их жалеть. Вот хорошо, что ты заехал ко мне сегодня, а то неизвестно, доехал бы я до начальника или нет. Я твой должник. Следующий раз заедешь, плов будем кушать». — «Ладно, Хушальк, мы же люди военные, а за плов заранее благодарю». Конечно, он был честный и отчаянный офицер. Только мы начали осуществлять посадку, подкатила еще одна «Тойота», из нее вышли трое сотрудников Хушалька. Среди приехавших узнал афганца по имени Зуфар, который не так давно подсказал, где его родственник прячет оружие. Он меня тоже узнал и приветливо заулыбался. Капитан подошел к подъехавшим и что-то им сказал. Зуфар сел к нему в машину, а остальных отправил назад. «Как новенький служит?» — «Пока старается. Вспомнил, он ко мне через тебя попал». Так мы в колонне доехали до Кабула. Не останавливаясь, помахали друг другу, и каждый из нас поехал своей дорогой. В штабе о нашем приключении доложил Петрякову. «Я же знал, кого посылать, а ты артачился». Открыл сейф и дает мне бутылку: «Агузаров тебе приз передал, пока ты ездил в Чарикар, я встретил самолет из Ферганы». — «Спирт?» — «А ты что, уже разучился водку от спирта отличать». Оказывается, моя поездка закончилась получением приза от начальника штаба дивизии, который передал мне мой друг из Ферганы, но самое главное, что все хорошо закончилось. А вполне возможно, что фортуна могла бы сегодня совсем другим боком повернуться к нам, разведчикам, а приз был бы предназначен для другого случая.

На выходе из штаба нос в нос столкнулся с полковником Красным. Мы за глаза его называли Папа Красный, а он действительно по возрасту был для нас как отец, тем более участник Великой Отечественной войны. «Послушай, разведчик, завтра еду в штаб армии, хотелось бы какой-нибудь сувенир начальнику привезти. Знаю, у твоих разведчиков все есть». — «А что бы вы хотели?» — «Э… а что есть? Английский штык, кавалерийский винчестер. Если не жалко, то штык, а винчестер — это огнестрельное оружие. Мой генерал — тыловая крыса, может, с оружием не умеет обращаться. Так что пусть штык мне принесет Андрейчук». — «Сейчас позвоню в роту, и старшина вам сувенир принесет». — «Ну вот и ладненько, спасибо тебе, Скрынников», — и пошел к себе в штабную бочку. Наконец и я пришел в комнату. Народ готовился к ужину. Без лишних слов бутылку на стол. «Где ты ее взял?» — «Это приз за сегодняшние удачные боевые действия». — «Тогда банкуй, чего ждешь», — заволновался народ. Бутылку разлили поровну на шестерых. «Ну, давай за твою удачу, — сказал Хамаганов. — Сегодня я был у армейских медиков, так с их слов, нас ждут жаркие дела», — продолжал Вячеслав.

И действительно, вскорости начались частые выходы на боевые действия. Фортуна, предшествующая началу летней кампании, была как-то неблагосклонна ко мне. Вернее, к моим друзьям, а также подчиненным по совместной службе в Фергане. Первая тень, подобно коварной сказочной птице, пронеслась над моим другом Хабаровым в районе Панджшерского ущелья неподалеку от пакистанской границы. Его батальону в этой операции отводилась нелегкая задача: по одному из ущелий, которых было полно по соседству со знаменитым Панджшерским, выйти к кишлаку. По агентурным данным, в кишлаке находилась перевалочная база, которая обеспечивала всем необходимым банды, орудующие в северо-западных провинциях Афганистана. Здесь же находили отдых и банды после своих вылазок на большой дороге, а также группы мятежников из Пакистана после длительного перехода по горам, чтобы после отдыха направляться в нужные провинции. По этому району проходили наиболее короткие и удобные маршруты по доставке оружия и боеприпасов в самую горную и северную провинцию Афганистана — Бадахшан. Однако не все было благополучно в этом районе, часто был слышен стон и плач местного населения, которому доставалось от мятежников. Конечно, основная масса населения поддерживала режим Шах Масуда, но были и те, которые не соглашались с действиями душманов. Сюда же стекались и ценности, награбленные во время нападений на колонны, перевозящие народно-хозяйственные грузы. В этом районе также были несметные залежи полезных ископаемых, а также цветных металлов, что и делало привлекательным район и непосредственно ущелье. Одним словом, игра стоила свеч. Вот эту базу и должен был захватить батальон Хабарова и на какое-то время положить конец свободному хождению банд по горам. Выполнение этой задачи требовало и большой физической подготовки от солдата.