Шрифт:
— Есть врачи, которые заодно с нами. А доктор Хольц пьёт. Он человек слабовольный. Донос, процесс об измене кайзеру и отечеству… Нет, не стоит того!
— Ты слишком мрачно на всё глядишь, Отто. А потом, он живёт так близко, на соседней улице…
Вилли пошёл к Элли на кухню.
— Я иду за доктором Хольцем, — твёрдо сказал он. — А что же — сидеть и ждать, пока отец умрёт?
На минуту он задумался. Потом достал из помойного ведра пустую коробку из-под геркулеса.
— Вырежи прямоугольник, Элли, и напиши на нём имя Атце Мюллера. Только пиши не «Атце», а «Артур Мюллер». Это его полное имя. Прикрепишь эту табличку к нашей двери — так, чтобы она закрыла фамилию и имя отца. Ты ведь так хорошо рисуешь буквы!
— Но тогда доктор Хольц подумает, что он у Атце Мюллера — над нами.
— Ну и пусть думает. Разве ты не слыхала, что сказала Анни?
— А если они схватят Атце Мюллера? — Элли стояла в нерешительности.
— Да разве Атце ранен? Уж он-то как-нибудь выпутается! Он такой находчивый — за словом в карман не полезет! Остался дома, вот трус! В общем, ему легко отбрехаться. Во дворе вон тоже живут Мюллеры, а у них молодые Мюллеры… Этих Мюллеров как собак нерезаных! Словом, делай, что я говорю!
Вилли со всех ног помчался к доктору Хольцу.
Доктор Хольц встретил его хмуро:
— Чего тебе? Почему так поздно?
— Мой отец… С ним… несчастный случай… Температура 41,6…
— Вызови «Скорую помощь».
— Господин доктор, тут дело особое…
— Что же с ним такое?
— У него… У него… — Врач ведь всё равно увидит. Значит, надо ему сказать. — У него… дырка в ноге…
Доктор Хольц сразу стал дружелюбнее. Он внимательно посмотрел на мальчика:
— Где ты живёшь?
— Тут близко, на соседней улице.
— Тогда, пожалуй, пошли. — Он ещё раз взглянул на Вилли, подмигнул и спросил: — Такая вот крошечная дырочка, а?
Вилли кивнул. В самом крайнем случае, думал он, остаётся ещё табличка на двери: «Артур Мюллер».
Врач взял свой саквояж с инструментами и последовал за Вилли.
— Несчастье произошло сегодня утром? Так, что ли?
— Да, рано утром.
— Так, так, так… Полиция?
«Хорошо ли Элли прикрепила табличку?» — с тревогой подумал Вилли, а вслух он сказал:
— Тут у нас в парадном нет света, лампочка перегорела.
Доктор Хольц посветил карманным фонариком на ступеньки лестницы.
— Вот сюда, доктор. Тут мы живём.
Доктор направил луч карманного фонарика прямо на дверь.
«Артур Мюллер».
Всё как следует. Отличную табличку сделала Элли. Она целиком заслонила фамилию и имя отца. Элли открыла дверь — врач вошёл. Вилли незаметно кивнул Элли.
— Добрый вечер, господин Мюллер.
Доктор был очень приветлив.
— Значит, сегодня вам не повезло? Несчастный случай, не так ли?
Вилли остановился в дверях комнаты:
— Я привёл доктора, а то отец…
— Ну-ка, покажите вашу ногу!
Доктор Хольц начал разматывать повязку.
Вилли напряжённо наблюдал за лицом врача.
— A-а, производственная травма! Пуля не задела кости. Кто же это вас перевязал?
Доктор накладывал новую повязку.
«Зачем ему это знать?» — подумал Вилли.
Отец подумал то же самое. «И почему он называет меня господин Мюллер?»
— Да вот, жена перевязала.
— Отличная работа, фрау Мюллер! Вы тоже там были? Правильно делаете, что не позволяете запрещать демонстрацию.
Фрау Эльснер хотела сказать про полицию, но Вилли приложил палец к губам: «Молчи!»
— У вас нет температуры, господин Мюллер. Пульс нормальный. Никакой опасности. Пошлите ко мне мальчика, если что случится.
Фрау Эльснер достала кошелёк из кухонного шкафа:
— Сколько мы…
— Да что вы, дорогая фрау Мюллер! За это я денег не беру. — Доктор Хольц смотрел на неё с улыбкой. — Это я делаю из солидарности!
Вилли проводил доктора вниз до входной двери.
— Значит, правда нет опасности, доктор? И температуры нет?
— Через неделю пойдёшь гулять вместе с папой, — сказал доктор Хольц.
Вилли радостно взбежал вверх по лестнице. Он сунул в карман картонку с надписью «Артур Мюллер» и вдруг почувствовал угрызения совести. С бьющимся сердцем он подошёл к кровати отца.