И все же Тиригон застонал.

Малления не верила своим глазам: длинный осколок меча пробил левую щеку врага, пригвоздив голову к бочке. Рана была неопасной, но болезненной. А главное, она изуродовала прекрасное лицо.

Сзади послышались шаги и скрежет металла.

Тиригон поднял руку и что-то произнес на своем языке. Из-за ранения его голос звучал ужасно.

— Ты обещал пощадить семьи моих товарищей, — напомнила ему Малления, зная, что сзади с обнаженным мечом уже стоит альвийка. — Ты сдержишь слово?

— Да, — прохрипел Тиригон.

— И я смогу уйти отсюда?

— Ни в коем случае, — прошипела альвийка.

Но ее поверженный брат подтвердил свое обещание.

— А еще ты говорил, что нам не удастся убить тебя. — Малления осторожно опустила левую ладонь на рукоять кинжала. Нагнувшись, она срезала прядь черных волос. — Это послужит мне напоминанием о моем триумфе и твоем высокомерии.

Выражение глаз Тиригона многое могло бы сказать о его мыслях.

— Пользуйся своей удачей, последняя из рода Идо, — произнес альв, стоявший у двери. — Тебе позволено выйти отсюда. Родным погибших здесь мы сохраним жизнь. Мыне станем убивать их. Но что решит король Эфатон, когда узнает о происшедшем, нам неизвестно.

— А узнает он об этом наверняка, — злорадно протянула альвийка.

Малления в ярости оглянулась. Брат и сестра Тиригона стояли прямо за ней, альвийка действительно держала в руках меч.

— Я так и знала, что вы изыщете лазейку, чтобы разорвать соглашение.

— Это не лазейка. Это точная интерпретация соглашения. — Альв, которого можно было отличить от раненого только по тому, что он предпочитал меч другой формы, слегка поклонился. — Если бы ятрактовал ваш договор, то сказал бы, что Тиригон сам поранился, а ты не имеешь никакого отношения к этому чуду. — Он указал на сестру. — И Фируска была бы очень рада, если бы мы решили именно так. Пока мы думаем, как следует истолковать эту победу, тебе стоит поторопиться. По крайней мере до двери ты дойдешь. — Сделав шаг в сторону, альв открыл девушке проход.

Не медля, Малления выбежала из комнаты, пропахшей кровью, внутренностями, вином и солониной.

На ходу она сняла со спины арбалет, натянула тетиву и уже в дверном проеме оглянулась. Девушка целилась в голову раненого.

Она выстрелила, болт просвистел в воздухе и впился Тиригону в шею.

Малления ругнулась. Она хотела пробить черноглазому голову, но рука дрогнула. Однако если боги — кроме Тиона, конечно, — помогут ей, то альв не выживет.

Выскочив на улицу, Идо захлопнула за собой дверь. Ключ торчал в замке, советник забыл забрать его, а значит, она сможет запереть альвов. Это даст небольшое преимущество при побеге. А преимущество ей не помешает!

Альвы погонятся за ней, поэтому какое-то время родные заговорщиков будут в безопасности. А обо всем остальном она подумает позже.

Повернувшись, Малления увидела в пяти шагах от себя трех коней мрака. «Может быть…»

Еще никто не решался оседлать ездовых животных альвов. Или никто просто не выжил для того, чтобы рассказать об этом.

Но Идо знала, что на таком скакуне ее шансы уйти от преследователей намного выше. Местные лошади во многом уступали бывшим единорогам.

— Посмотрим, удастся ли мне вас обхитрить, — пробормотала она, приближаясь к коням мрака с прядью альва в руке.

Наблюдая за тварями, Малления поняла, который из коней узнал запах хозяина.

Она потерла прядью мягкий нос животного, затем провела локоном по своим рукам и груди.

— Вот, чувствуешь? Тиригон позволил мне взять тебя на время, — ласково прошептала девушка, обходя огромного скакуна с пугающими красными, точно лава, глазами.

Вставив ногу в стремя, она запрыгнула в седло.

Конь мрака встал на дыбы и заржал, копыта выбили белые искры из мостовой, на дороге остались следы огня.

Вцепившись в гриву единорога, Идо прильнула к его шее, чтобы не упасть, и наконец ударила его каблуками в бока.

— Какой ты непослушный… — пробормотала она, легонько стукнув коня рукоятью кинжала по белому пятну на лбу.

Конь взял с места в галоп. Когда его подковы касались земли, под ними полыхало пламя, освещая окрестные переулки.

Маллении пришлось ухватиться за уздечку и направлять скакуна, прилагая значительные усилия. У обычной лошади уже давно порвались бы губы от такого обращения, но коню мрака это не мешало. Наконец он начал слушаться приказов всадницы. Когда Идо подъехала к воротам, стражники уже открыли створы — ее приняли за альвийку.