Лорд Мередитт сразу продемонстрировал определенную предубежденность против секретаря управления лично.

– Кого это вы поймали?! – с порога заорал на него Мередитт, – Вы хотите представить дело так, будто не просто так скамейки здесь жопами убиваете? Поймали, да?! Вот прямо взяли и поймали?! Дайте, я на него посмотрю.

– К сожалению, не можем выполнить вашу просьбу, – ответил секретарь, – Но мы можем предложить вам написать соответствующий запрос или предложить услуги по составлению соответствующего запроса в соответствии с канвой содержания вашей просьбы. Стоимость – два серебряных пенса.

Секретарь взял в правую руку перо, мило откусил от его краешка, а пальцами левой тут же не без изящества вынул застрявшие перьевые волоконца из щелки между передними зубами и непринужденно стряхнул их под стол.

– Вторая… – лорд Мередитт икнул и положил руку на грудь, чтобы успокоить биение встревоженной диафрагмы, – Вторая попытка. Позвольте, я на него посмотрю.

– У вас есть до получаса, – ответил секретарь и положил четыре гинеи Мередитта в ящик, – Сержанту у входа столько же.

Лорд Мередитт повернулся, чтобы уходить, и уже практически покинул канцелярию, но на пороге обернулся и сказал:

– Вот это… – он изобразил, как секретарь откусывает от пера, а потом вынимает оплевок из своей диастемы, – вот это просто ужасно. Это даже тошнее, чем…

Мередитт не стол больше ничего говорить, махнул рукой и вышел.

В темнотище одиночной камеры лорд практически не видел своего собеседника. Тот не пожелал выйти из дальнего угла и казался не более реальным, чем осенний призрак.

– Покушался на Финдли? – спросил лорд Мередитт в свойственной себе манере, громко и грубо, но его голос в этом каменно мешке преломился так странно, что самому его обладателю сделалось не по себе, и дальше он говорил непривычно тихо.

– Покушался, – спокойно ответил заключенный.

– Кто тебя нанял?

– Никто.

– Как никто был одет, где ты его встретил и сколько он тебе заплатил?

– Никак, нигде, нисколько. Это была моя идея.

– Так… я тебя понял, – лорд Мередитт пересел поближе и начал отстукивать каблуком ритм марша, – За что ты попал сюда на самом деле? Я все равно узнаю, а если ты расскажешь сам и я таким образом сэкономлю на взятке, смогу откатить тебе разницу. Ну так что?

– Я попал не сюда, а в камеру с тридцатью ублюдками, там даже сидеть было негде, – ответил заключенный, и на этих словах его голос несколько изменился.

– Как тебя зовут?

– Пимблтон.

– За что попал?

– За драку.

– Ты что, дурак, Пимблтон? – зарычал на него Мередитт, но снова осекся, напуганный звуком глухих стен, – Ты дурак? – повторил он шепотом. – Подумаешь, тридцать человек. Твое очко все равно уже никогда не станет прежним. Ну, посидел бы еще немного, а потом, может, вообще штрафом отделался, в крайнем случае – на галеры. Попадешь на хорошее направление – выйдешь богатым человеком. А тут камера, конечно, хорошая, но если бы я тобой не заинтересовался, тебя бы повесили через неделю, и на этом все. Понимаешь, совсем все! Вот так – раз!...

Лорд Мередитт протянул свою лапищу и схватил Пиблотона за шею. Тот даже не пискнул, но попытался разжать его пальцы. У заключенного клешни были слабые и влажноватые. Мередитт отпустил его и вытерся о штаны.

– Давай-ка, пиши отказную, а уж я проконтролирую, чтобы до сего момента тебя не пристукнули в углу.

В углу некоторое время молчали.

– Ну?

– Я еще не дал своего согласия, милорд.

– Добро. Давай еще помолчим. Помолчали? Ну что теперь? Даешь согласие?

– Даю, милорд...

Когда ветер наполнил паруса и «Память Герцога Мальборо» развернула бушприт к открытое море, доктор Пенн вышел на палубу взглянуть, как уменьшаются здания порта.

– Доброе утро, Пенн, – услышал он и обернулся. Лорд Финдли подкрался к нему, ни разу не грохнув тростью о палубные доски.

– Доброе утро, сэр Джон. Мне очень приятно, что вы меня помните, – ответил доктор принужденно.

– Отвратительно выглядишь, тем более для своих лет. Сними шляпу, – потребовал Финдли. Док повиновался.