Мы выдали ему свидетельство о смерти с подробным описанием всех увечий.

Женщина не переставала плакать, но я обратил внимание, что она не вскрикивала и не причитала, как это принято у местных крестьянок.

После полуночи машина с покойником отправилась в обратный путь.

На следующий день, ближе к вечеру, на холмах Кантильо, возле Асунсьона, развернулось шествие, привычное глазу местных жителей, но приковавшее внимание тех, кто не знаком со здешними обычаями. Странная процессия двигалась по тропинкам и стежкам, спускаясь и поднимаясь по взгоркам, пересекала высохшие русла рек, обходила кофейные плантации — она направлялась к кладбищу.

Впереди четверо мужчин несли длинное, крепкое, но не толстое бревно, к середине которого была прикреплена белая ткань, облегавшая тело покойного. За ними следовали удрученные горем родственники и друзья умершего.

Многие держали горящие свечи или лучины, прикрытые круглыми экранчиками, сделанными из картона и оберточной бумаги. Красновато-желтые огоньки придавали картине похорон еще более фантастический характер.

На вершине маленького холма, где находилось кладбище, трое мужчин уже кончили копать могилу, достаточно длинную и широкую для тела Лусиано Вальдеса.

— Сеньора, пожалуйста, успокойтесь. Иначе я не смогу закончить лечение. Я знаю, что больно, но надо потерпеть.

Салас подумал, что никогда еще он так долго не возился с больным. Это была не женщина, а настоящий комок нервов. Услышав шаги возле своего кабинета, он обернулся: на пороге стоял лейтенант Гомес, начальник военного поста.

Высокий, худой и бородатый, Гомес был не один — с ним вошла женщина, похоже не местная.

— Как дела, лейтенант? — поздоровался Салас, продолжая заниматься больной.

— Хорошо! Надеюсь, и у вас также, доктор!

— Что вас привело ко мне? — спросил Салас, моя руки.

— Нам надо поговорить с вами.

Салас пожал лейтенанту руку.

— Вот, доктор, товарищ — наш новый судья, и мы хотели побеседовать с вами о том раненом, что умер, о Лусиано Вальдесе…

Когда лейтенант и судья ушли, ошарашенный Салас так и рухнул на табуретку.

В кабинет вошел Синтос, тоже врач.

— Чего хочет от нас лейтенант? — спросил он.

— Да так, сущей безделицы! Представь, новый судья требует эксгумации и вскрытия покойника с переломом основания черепа!

— Быть не может! — лицо Синтоса выразило удивление.

— Очень даже может! Ты только подумай, что это будет… Три дня после похорон и четыре после смерти! Но это еще не все. Он требует сделать это сегодня! Ясно, чем скорее, тем лучше. Но ведь у нас нет инструментов. Нужна пила, нужен молоток. Надо что-то придумать. Главное — вскрыть череп. Я тут в лавке видел маленькие топорики, может, пригодятся. А еще надо достать спирт или какое-нибудь другое дезинфицирующее средство…

— И что-нибудь еще, нос затыкать, — добавил Синтос.

На кладбище Кантильо готовилось неслыханное и невиданное событие — будут выкапывать мертвеца, которого три дня как похоронили.

— Они что, не уверены — помер ли он?

— Да нет, просто мы ничего не понимаем, я и сам думал: врачи они вроде бы хорошие, а вот похоронили беднягу Лусиано живым. Но Мелесио, племянник Приеты, тот, что в армии служит, все разузнал и мне объяснил — это судейское дело. Перед тем как похоронить, надо глянуть, что там у покойника внутри. Ведь теперь у нас есть судья… Ну, понял? Вот и будут мертвеца выкапывать.

— Понял, понял! Знаешь, друг, я так горевал по Лусиано, но я обязательно погляжу, как они будут делать…

— Вскрышку, — закончил Мигелито.

— Вскрышку?

— Да. Мелесио говорит, это так называется…

Родственники покойного, друзья, почти все жители округи, главным образом мужчины, солдаты, секретарь суда и врачи образовали новое шествие на холм Кантильо.

У нас был длинный деревянный стол для трупа, а из инструментов — маленький ланцет, ножницы, молоток, топорик и резак для ветчины, реквизированный властями из местной лавки.

Когда вскрытие закончили и снова стали закапывать могилу, Салас вдруг спохватился:

— Синтас, а где у нас спирт?

— Да вот здесь был. — Синтас повернулся к углублению между камнями, где стояли бутылки со спиртом.

— Утащили!

Вскоре мы обнаружили крестьян, которые разводили спирт кокосовым молоком и угощали всех желающих. Это вызвало недовольство среди родственников покойного, так что для водворения мира пришлось сделать несколько выстрелов в воздух.

Вскрытие Лусиано и все, что с ним было связано, казалось нам страшным происшествием, о котором мы никогда не забудем. Но наконец, как мы думали, все позади, остались только не очень приятные воспоминания.