– А кто у вас тут?
– спросил Сережа.

– Вообще-то, мы навещали могилу Яны, - смущенно ответила я, ожидая, что он снова помрачнеет.
– Вы ведь знаете, что Таня дружила с ней?

Он остался спокойным, по крайней мере, внешне.

– Это называется "дружила"? На самом деле она чувствует себя виноватой. Но не будем об этом, - он осекся.
– Вот, ходит, как и я. Почти каждый день... Но раньше не встречались. Я видел ее букеты.

– Это здорово, - поспешила я подхватить беседу.
– Вы молодец. Так и нужно. Вам нужно, прежде всего, для себя. Пока мы помним человека - он жив, верно?
– Сережа кивнул, и я продолжила, ободренная: - Кстати, давайте перейдем на "ты"? И как зовут вашего сына?

Взгляд Сережи потеплел, он принялся рассказывать о Стасике, я поддерживала разговор вопросами - профессионал, все-таки, не впервой выводить беседу в нужное мне русло. Так что к выходу с кладбища лед был сломан - мы смеялись над забавными случаями, проделками Стаса, обсуждали, что лучше: строгость или мягкость в отношении ребенка.

У ворот, на стоянке, мы подошли к машине Сергея, и он отпустил меня, чтобы усадить сына в детское кресло на заднем сидении. Мне стало так холодно без его руки, я смотрела на него, любовно болтающего с малышом, и понимала, что всю дорогу с ним в обнимку чувствовала себя не той, что раньше - сильной, способной свернуть горы, завязать узлом ветер и перейти море. Внутри меня что-то изменилось, появилось ощущение, что мне сотня лет от роду, и я - как бы это сказать... ведьма, что ли? Откуда-то взялась уверенность, что захоти я - и поднимется ветер, проведи руками - и остановятся машины, взлетят в воздух каменные скамейки на бульваре - да все, что угодно, могу я сделать, одним движением руки. Наверное, какое-то очередное помутнение в голове. Я к ним уже привыкла.

Почти всю дорогу до дома мы молчали. Я делала вид, что смотрю в окно, сама же боковым зрением наблюдала за Сергеем. Он был задумчив, и, погруженный в свои размышления, казалось, не обращал на меня внимания. Смущался, не зная, как себя вести. Вероятно, я ему все же понравилась, но - еще слишком мало времени прошло со дня смерти жены, насколько этично уже заводить знакомства? С другой стороны, когда этично? Кто устанавливает эти сроки приличия? По-моему, нужно слушать только свое сердце. Если понравилась - скажи, не отпускай, не отталкивай. Может, у нас впереди нечто волшебное? По крайней мере, никогда я ничего подобного не чувствовала, и, думаю, не почувствую снова.

– Как думаешь, загробный мир есть?
– нарушил он молчание.

– Раньше думала, что нет, - ответила я.
– Теперь не знаю. После серьезной опасности начинаешь задумываться о многом. Я могла умереть - а осталась жить. Кто-то дал мне шанс попробовать снова.

– А почему кто-то? Может, это случайность, жребий такой?

– Ну, каждому по вере...
– Я не могла рассказать о своих сомнениях.
– Я больше не отношу себя к воинствующим материалистам. Возможно, некая предопределенность в человеческих судьбах все же есть, и каждому отмерен свой срок, но если допустить, что душа бессмертна, это не имеет никакого значения. Важно только то, что сейчас. Былое - уже ушло, будущее - не настало. За то, что есть, нужно быть благодарным. И не упускать ни одну из возможностей стать счастливее.

– Интересная теория, - откликнулся он, но уже с облегчением, как видно, мои слова ему помогли принять какое-то решение.
– Да, пожалуй, нужно жить одним днем...

Мы уже доехали, а он так и не спросил мой номер телефона. Я боялась, что и не спросит, и как тогда быть? Нужно что-то придумать...

– Как же повезло встретить тебя сегодня! Не знаю, как добралась бы сама. Вот так, всю жизнь считала себя самодостаточной, а теперь - беспомощная и слабая. Плохо, когда не к кому обратиться за помощью.

– Ну почему же не к кому? Звони мне, если нужно куда-то выйти.

Я внутренне возликовала. Ехидно ответив ему про себя, что мне непременно понадобится помощь, и скоро, и часто, вслух же продолжала играть роль незаинтересованной малознакомой попутчицы:

– Ох, спасибо. Наверное, это не очень удобно, но, и правда, мне очень поможет. Пока не встану крепко на ноги, - добавила я с самой искренней улыбкой, а про себя договорила: "И привяжу тебя к себе покрепче".

Он написал телефон на листке блокнота, вышел, открыл дверцу и помог дойти до двери. Я оглянулась на машину - Стас спал, во дворе было немноголюдно, и захотелось, чтобы он хотя бы в щеку, но поцеловал меня на прощание. Он будто услышал мои мысли - улыбнулся, наклонился, - и отстранился. Но на мгновение задержался, и мне показалось, что слышу биение его сердца. Снова это странное чувство, будто нас двоих накрывает невидимый купол, объединяя в одно целое...

Сергей выпрямился, взглянул мне в глаза, и я поняла, что он почувствовал нечто подобное. Он выглядел растерянным и немного испуганным. Но в светло-серых глазах появился свет. Справившись с порывом что-то сказать, молча развернулся, спустился к машине, у двери махнул рукой, сел за руль и рванул с места.