— Ни фига себе! — удивился Всеволод.

— Скажу честно, только в Запорожье есть четыре кандидата и один доктор наук, которые стали ими, благодаря моей помощи, — похвастался я и, отвинтив крышечку на горлышке бутылки, налил в свой стакан водки.

Потоцкий кивнул Егору и тот, подхватившись, взял со столика тарелку с бутербродами и подал мне. Я отказался.

— Ваня! — небрежно бросил Василий, улыбнувшись Всеволоду. — Это не нужно. Он уже дважды кандидат — технических и экономических наук. Найти человека, который слепил бы за тебя диссертацию, монографию или организовал публикацию в научном журнале, сейчас проще пареной репы. Яйцеголовых очкариков, перебивающихся с хлеба на картошку, хватает. А вот что касается литературного произведения, то тут есть проблемы. У писателей гонора — через край. Не желают отдавать свою стряпню даже за серьезные бабки. Одна надежда на тебя. Я читал не один твой рассказ — профессионально! Говорю это как дипломированный преподаватель словесности.

— Я уже давненько не публикую литературные опусы под своей фамилией, — отмахнулся я от похвалы Потоцкого. — Пишу их только под заказ.

— Значит, договоримся, Иван? — Всеволод с удовлетворением потер руки. На безымянном пальце левой руки блеснул красный камень. — А насчет гонорара не беспокойся!

— Кстати, Всеволод весьма состоятельный человек, — вставил Василий. — Он имеет солидный кусок в металлургической и машиностроительной отраслях промышленности. Кроме того, владеет сетью магазинов и точек общепита в Киеве, имеет не один комплекс по переработке сельхозпродукции.

Всеволод слушал все это рассеянно, пыхтел сигарой и поплевывал в камин. Там, потрескивая, ярко полыхали сосновые поленья. Отблески пламени наполняли кабинет теплом, уютом и хмельной радостью.

— Ну, братаны, а теперь, полагаю, нужно как следует обмыть это дельце! — Василий заговорщицки посмотрел сначала на Всеволода, а потом на меня. — Кутнем, как белые люди! Заодно и с прекрасным полом пообщаемся. Я вам таких кисок подгоню — слюнями подавитесь!

— Да понимаешь, Васек, меня ведь дома жена ждет, — попытался я улизнуть от этого дела. — Я ее не предупредил, что уезжаю надолго. Пилить начнет, я ведь у нее и так под колпаком.

— А мы ей ротик закроем, чтобы не чирикала, — засмеялся Потоцкий. И, поманив пальцем Егора, что-то сказал ему на ухо. Тот тут же выскочил из кабинета.

Василий затем подошел ко мне.

— Мы твою благоверную задобрим. Я распорядился, чтобы мою машину доверху загрузили продуктами и отвезли к тебе домой. Заодно водила скажет, что ты, мол, помогаешь другу разобраться с делами.

Всеволод достал из внутреннего кармана пиджака увесистый бумажник из крокодиловой кожи и, открыв его, извлек приличную стопку купюр. Протянул мне:

— Это небольшой аванс за работу. Если хочешь, передай часть жене водителем. Может, она тогда вообще заглохнет надолго…

Я согласно кивнул и, взяв деньги, передал Василию:

— Пусть твой водила захватит.

— Что все? — удивился он.

— Все!

Потоцкий пожал плечами и вышел из кабинета. А мы со Всеволодом налили себе по порции водки. У обоих был повод выпить.

Гужбанить, как называет Василий пьяные оргии, мы по обыкновению поехали к нему на дачу.

В особняке, кроме трех кряжистых амбалов, еще никого не было.

— А где же девочки? — разочарованно спросил Всеволод.

— Их привезут через полчаса, — сообщил Потоцкий, взглянув на наручные часы, инкрустированные янтарем. — А мы давайте пока попарим косточки, а то потом будет не до этого.

Вчетвером мы завалились в сауну, испив перед этим по бокалу пенистого пива.

— Мужиков, кроме нас с вами, не будет, — принялся объяснять расклад Василий, распустив свое брюхо на полке. — А вот телок… Сейчас прикину, — он стал загибать толстые, короткие пальцы, унизанные перстнями. — Алла, Юля, Лена, Анжелика, Фирузи, Тамара, еще одна Тамара, Люда, Катя, вторая Катя… Десятеро получается. Семерых из них я принял на работу на прошлой неделе, не объезженные еще. Должности им пока только придумываю. Нужно же как-то оформить, чтобы девчатам трудовой стаж набегал.

Выслушав тираду Потоцкого, мы со Всеволодом переглянулись: во дает мужик!

— Ты их, как я понимаю, специально для интима набрал, — хлопнул я Василия по широкой волосатой спине. — И больше они у тебе ничем не занимаются, а?

— Еще как занимаются! — хмыкнул Потоцкий, почесывая пятерней раскрасневшуюся ягодицу. — Фирузи, например, мединститут закончила, врач. Она мне по утрам давление меряет. Тамара — повар. Кофе и всякий перекус для меня и моих гостей готовит. Анжелика — парикмахер. Люда — массажист. Катя — мастер какого-то там водного вида спорта. Она со мной в бассейне плавает, смотрит, чтобы я пьяный не утонул часом. Вторая Катя до этого стриптизершей в баре работала. Теперь мне стриптиз показывает, когда мой воробышек не чирикает. Разжечь, скажу я вам, она умеет. Ну, а Ленка — мастерица на пианино играть.

Слушая разглагольствования Потоцкого, мы ржали и похлестывали друг друга березовыми веничками. А он продолжал бахвалиться:

— А знаете, как я этих девочек заполучил? Вы сейчас в осадок выпадете! Выгнал я, значит, свою прежнюю секретаршу Нинку. Надоела ведьма! И стал срочно искать другую. Поручил Егору дать соответствующее объявление в газету. Ну, он там, конечно, намекнул, что претендентка, дескать, должна быть без комплексов. Посулил приличную зарплату. В фирму валом повалили девки. Но все не то! На фиг мне секретарша, если она меня как женщина не возбуждает? Надоело самому с претендентками возиться. И решил я посадить в приемной Егора, чтобы он проводил, так сказать, собеседование с девчатами. А сам уселся за другой столик и сделал вид, что я рядовой клерк. Чего-то там пишу, калькулятором балуюсь, Егору сказал: ты гуторь с кандидатками да на меня посматривай. Если почешу переносицу — гони девку к ядреной бабке, не нравится. А если почешу ухо, сразу меня представляй, дальше уж я сам калякать буду. Ну, сижу я, значит, в своем закуте день, сижу второй и все переносицу чешу. На третий в приемную вдруг заявились сразу семеро милашек, одна краше другой. Гляжу на них и наглядеться не могу. Какую же, думаю, выбрать? Думал, думал, аж яйца вспотели. А Егор-то все на меня посматривает, нервничает, не знает, бедолага, как быть — я же никаких знаков не подаю. Плюнул я, вскочил и — к девкам: я, говорю, директор, это мне секретарша нужна, И принял на работу всех семерых!