– Сейчас.

– Я бы тоже искупался, - вклинился я в разговор.

– Прошу вас подождать пять минут, затем подняться на второй этаж, - проговорил хозяин и удалился на кухню.

Сейчас было самое время, осмотреть приютивший нас "оазис". Пыльные полы, голые кирпичные стены, чадящие дымом масляные лампы под потолком, и один единственный ковер, лежащий под ногами четверки злобно сверкающих глазами мужиков. Наверно это было что-то вроде зоны для благородных, хотя по их рожам особо-то не скажешь, что они хотя бы просто знают значение слова "благородный".

Мысленно отсчитав, временной отрезок длиной в пять минут, мы переглянулись с Джейн и направились наверх. Поднявшись по каменным ступеням, мы оказались на втором этаже. Он представлял собой длинный коридор с однообразными дверями по сторонам.

– И куда нам?
– тихо прошептал я себе под нос.

За моими словами последовал душераздирающий скрип двери в конце коридора. Высунувшаяся оттуда белобрысая девичья голова, осведомилась:

– Купаться?

– Ага, - ответил я.

– Заходите.

Девушка полностью открыла дверь и махнула нам рукой. Мы подошли к комнате, проскользнули мимо посторонившейся блондинки и обнаружили две здоровенные кадки. Их разделяла тонкая деревянная перегородка. Я посмотрел на заливающуюся краской Джейн и начал раздеваться.

– Стой, - воскликнула проповедница, отворачиваясь.

– Что?
– произнес я, стоя в трусах и рубашке.

– Я стесняюсь, - прошептала Джейн, чем вызвала приглушенный смех у впустившей нас девушки.

– Не переживай, ты мне как брат, а брат брата не стесняется, - проговорил я, мысленно хваля себя за то, что накинул на сияющую руку иллюзию, теперь я на многое способен.

Я сделал несколько шагов и залез в кадку. Вода была чуть теплая, самое то, после жаркого дня.

Джейн в пол-оборота посмотрела на меня, зашла за хлипкую разделительную стенку и начала раздеваться. Солнце проникало сквозь открытое окно, и в его лучах мне были видны соблазнительные формы проповедницы. Я с трудом смог удержаться, чтобы не начать откровенно пялиться на ее силуэт. Стоящая в дверях улыбающаяся белобрысая начала говорить, сопровождая свои слова тычками пальца:

– Вон мыло, вон мочалка. Я оставлю вас, если что-то нужно, зовите.

Я мотнул головой, показывая, что все понял. Блондинка покинула комнату. Из-за перегородки раздался плеск, затем стон удовольствия. Я улыбнулся и с головой окунулся в воду. Грязные разводы мигом наполнили прозрачную гладь кадки. Мне даже стало как-то стыдно за свою немытую тушку. Пришел всё испачкал и ушел. Я взял мыло, мочалку и принялся яростно отмываться. Грязь не хотела так просто сдаваться. Она въелась в кожу хлеще татуировки.

Со стороны Джейн послышалось приглушенное ругательство.

– Что случилось?
– спросил я.

– Мыло на пол уронила. Так не хочется вылезать из воды, - откликнулась девушка.

– Тебе помочь?
– произнес я весело.

– Нет, я сама, - проговорила Джейн быстро.

Раздался плеск воды, звук босых ног шлепающих по полу и робкие удары капель об деревянные доски. Я во все глаза смотрел на край отделяющей меня от проповедницы перегородке, ожидая увидеть ее обнаженное тело и красное от смущения лицо. Но моим надеждам и низменным, плотским желаниям не суждено было сбыться, судя по звукам, девушка залезла обратно в кадку. Я разочарованно выдохнул. Джейн заводила меня все больше и больше. Идеальный образ Лиры немного померк перед такой простой, немного неловкой, и относительно робкой проповедницей.

– Все удачно прошло?
– спросил я Джейн с хрипотцой в голосе.

– Ага, - проговорила она, затем напряженно добавила: - Тир, ты никогда не думал о том, что бы завести семью?

Холодная дрожь пробрала до костей. Началось.

– Я еще слишком молод, что бы думать о таких серьезных вещах, - произнес я медленно.

– Жизнь коротка, ты можешь и не успеть.

– Мне нужно чего-то добиться, стать кем-то, обеспечить себе материальную стабильность, что бы мои дети ни в чем не нуждались.

Мои слова прозвучали настолько банально и предсказуемо, что даже я сам не поверил в них. Джейн притихла. Мне показалось, что я обидел ее своей неискренностью.

– Послушай, а почему ты стала проповедницей тотусианской религии?
– спросил я девушку, что бы переменить тему разговора.

– Ты знаешь, я всегда хотела убежать от этих заученных фраз, социальных рамок, какого-то маниакального стремления доказать всем и вся, что ты лучше. Мы живем в мире, которым правят шаблоны. Стать богатым, стать успешным и независимым. А зачем? Что бы умереть с терзающими затухающее сознание, мыслями: что я зря прожил свою жизнь? Зря положил все свои силы на алтарь успеха? Что я не видел ничего кроме работы? Что жизнь прошла мимо?
– произнесла Джейн.
– Не знаю, поймешь ли ты меня, но вера дает мне надежду на то, что жизнь любого живого существа не бесцельна. Мы все нужны этому миру. Не зачем убивать свою жизнь, чтобы умереть в золотом гробу. Может быть, миру нужна такая я, какая я есть. Может быть, я принесу людям больше пользы, если не буду меняться под действием терзающих людей шаблонов?