– Твое лицо прояснилось, - произнесла Джейн.
– Я больше не вижу горечи на нем.

Я одной рукой обнял девушку за плечи и искренне проговорил:

– Спасибо!

После чего поцеловал ее в висок. Джейн слегка отстранилась и прошептала:

– Пора спать. Завтра мы уже должны быть в Лобене.

– Куда пойдем спать? К тебе или ко мне?
– произнес я с веселой улыбкой.

– Шутишь?
– отозвалась девушка.

Я не понял, чего в ее голосе прозвучало больше, надежды или разочарования.

– Знаешь что, - проговорил я вставая.
– Общение с тобой заставляет меня думать, что вокруг одни идиоты.

– Я польщена, - притворно засмущалась Джейн.

Когда мы подошли к прогоревшему костру, уже все спали. Я переступил через мощно храпящего Бернарда и лег возле корней дерева. Джейн предпочла улечься возле переливающихся в ночной темноте углей костра.

Сон не шел ко мне, я почему-то не мог выбросить из головы проповедницу. Что в ней такого? Почему, глядя на звездное небо я вижу ее глаза? Она не блистает красотой как Лира, в ней нет той силы характера, которая привлекает меня в девушках. Я больше чем уверен, будь Лира на месте Джейн, она бы ни за что не стала служить королю Крудусу. Но почему-то вспоминая улыбку проповедницы, я чувствую растекающееся в груди тепло. Не ту щемящую страсть, которую я испытываю к Лире, а какой-то домашний уют и покой. Я не мог представить Джейн в своей постели, но своей женой легко. Я не испытывал к ней сексуального влечения как к Лире, но мне было хорошо с ней. Никогда, никогда, я не мог подумать, что кто-то может подвинуть образ Лиры в моем сердце.

Глаза начали слипаться, веки потяжелели, наконец-то сон прервал мои душевные метания.

Мне снилось, что я иду по огромному залу, резные колонны поддерживали его свод, ветер гонял песок по мраморному полу. Не было слышно ни звука, только шелест песка. На мне была одета белоснежная тога и простые сандалии. Я остановился, посмотрел по сторонам и понял, что возле стен стоят тысячи статуй. Они все были разного размера, некоторые из них были разрушены, некоторые покрыты трещинами. Странное чувство посетило меня. Некоторые из них показались мне знакомыми. Эти лица. Я где-то их видел, но не могу вспомнить где. Внезапно, боль начала наполнять мою голову. Я упал на колени. Боль все больше захватывала меня. Вдруг, я проснулся. Мое тяжелое дыхание оглашало окрестность, пот струился по лбу. Я приподнялся на локтях. Какой странный сон, реалистичный и живой. Совсем я перестаю дружить с головой. Это так недалеко и до лунатизма. Я перевернулся на другой бок и попытался заснуть. Вскоре пережитые чувства отпустили меня, и я спокойно уснул.

Утро встретило меня ревом капитана:

– Подъем!

Протирая глаза, я встал на ноги. Рядом с недовольной рожей, стоял Герхард. Он с неприязнью смотрел на бодро потягивающегося Бернарда.

– Выспался что ли?
– спросил бывший преступник у артиллериста.

– Ага, - ответил тот.

– Человек, который говорит, что высыпается по утрам, способен на любую ложь, - проговорил Герхард, вскинув вверх указательный палец.

Я поднял с земли сумку, на которой ночью лежала моя голова, и обнаружил стоящую рядом Джейн. Она остервенело чесала руку.

– Что с тобой?
– спросил я у нее.

– Пустяки, комар укусил, - отмахнулась она.

Губы Герхарда начали расплываться в улыбке.

– Для тебя пустяки, а комар жизни лишился. Отравился бедняжка!
– проговорил он.
– Как же ваш слоган "Всем есть место в этом мире"?

– Он не распространяется на насекомых и хамоватых типов, - хмуро произнесла Джейн.

– Как всегда, двойные стандарты. О, этот жестокий мир!
– выкрикнул Герхард, театрально вскинув руки к небесам.

– Заканчиваем балаган. Выступаем, - скомандовал капитан.

Привычно шагая в конце отряда, я принялся вновь, глазеть по сторонам. Мне не часто приходилось покидать Лобен. Постепенно ландшафт менялся. Низкие чахлые деревья, высушенная до состояния камня земля и солнечный зной, пришли на смену прохладе гор с ее чистым, свежим воздухом. Тело начало покрываться испариной, хотя солнцу до зенита было еще далеко. Я снял с пояса фляжку, встряхнул ее и отправил в рот немного воды. Божественный вкус влаги ненадолго придал мне сил.

Через пару часов мы вышли на дорогу. Она извилистой лентой убегала за горизонт. Когда-то каменная, а сейчас просто хорошо утоптанная, она давала нам понять, что столица недалеко. Мы с новыми силами двинулись вперед.

Герхард и капитан вновь завели разговор о перевороте. Я не особо прислушивался к нему. Ну, убьют они короля, хорошо, отомстят за моего отца. Райфран их убьет, тоже не плохо, дураков станет меньше. Неожиданно, я встрепенулся, услышав как капитан, понизив голос, говорит бывшему преступнику: