Проблематичность взаимоотношений мужчины сего половым органом давно уже сформулирована учеными как оппозиция пениса и фаллоса, тесно связанная с уже знакомой нам диалектикой голого и нагого.

В обыденной речи эти слова часто употребляются как синонимы, но на самом деле они обозначают совершенно разные вещи. Пенис — материальный анатомический орган, который висит и шевелится у мужчины между ногами, с помощью которого он мочится и ведет сексуальную жизнь.

Фаллос не обладает материальным существованием, это лишь обобщенный символ маскулинности, включая сексуальное желание. Фаллос, который лишь по форме напоминает пенис, всегда должен быть большим, сильным, жестким, неутомимым. Фаллические культы, существовавшие у всех народов мира и занимающие важное место в мужском обыденном сознании, подразумевают не столько плодородие, любовь или похоть, сколько могущество и власть. Недаром на древних наскальных рисунках мужчины более высокого ранга изображались с более длинными фаллосами.

Между прочим, привычное слово эрекция также наводит на размышления. Соответствующий латинский глагол и производные от него слова обозначают не столько «поднимать», сколько «возводить», «сооружать». Еще Флобер иронически заметил, что это слово применимо только к монументам. Однако равноценный медицинский термин «возбужденный член», подчеркивающий, что речь идет о живом, динамичном, чувствующем органе, употребляется гораздо реже. Хотя возбужденный пенис — штука гораздо более интересная, чем эрегированный фаллос, мы ценим монументальность выше чувствительности.

Поскольку все мифопоэтические описания мужской сексуальности и ее материального субстрата на самом деле относятся не к пенису, а к фаллосу, наивно ожидать от них физиологического или психологического реализма. Также, как нагое не может быть голым, фаллос не может стать пенисом, и обратно.

У русского человека, естественно, возникает вопрос — а что такое хуй, пенис или фаллос? Я сказал бы, что это пенис, но с фаллическими притязаниями.

Все уменьшительные, детские «письки», «петушки» и т. п., безусловно, подразумевают пенис. Что же касается «хуя», то значение этого слова зависит исключительно от контекста или, если угодно, взгляда.

Но чем выше наше почтение к фаллосу, тем меньше мы знаем о своем пенисе. В отличие от фаллоса, пенис застенчив, стеснителен, окутан тайной, спрятан от критического взгляда (характерно, что Федерико обвиняет «его» во всех пороках, кроме эксгибиционизма). На людях он либо съеживается, как на морозе, либо притворяется фаллосом, с которым у мужчин ассоциируется множество иллюзий, причем не только индивидуальных.

Один из самых распространенных светских фаллических культов — культ Вождя, которому приписываются сверхъестественные качества и которому поклоняются рядовые члены группы. При обряде инициации, посвящения юноши в закрытое мужское сообщество или при насильственном оголении происходит обратное — символическая демаскулинизация. Оголение, воспринимающееся как угроза его мужественности, вызывает у мужчины сильные эротические чувства, составляющие стержень садомазохистских фантазий. Но с точки зрения мужской группы, подвергающей молодого человека такому испытанию, поведение его реального пениса практически не имеет значения: если он не встает — значит, ты не мужчина, а если встает — значит, унижение доставляет тебе удовольствие, значит, ты — гомик и, следовательно, опять-таки не мужчина.

Как пишет известный американский киновед Питер Леман, «господствующие в нашей культуре изображения фаллической маскулинности основаны на том, чтобы держать мужское тело и гениталии подальше от критического луча света… Не будет преувеличением сказать, что благодаря пенису-фаллосу мужчины при патриархате обретают свое привилегированное положение в обществе, но одновременно оказываются глубоко отчужденными от своих собственных тел, потерянных за его чудовищностью. Не удивительно, что они так часто оказываются ранимыми».