«Странный парень. Или он сумасшедший, или… Нет, не может быть! Для паренька в его возрасте обладать таким умением – это невозможно! А если правда? А если я проиграю? Тираз, не смеши сам себя! Кому ты проиграешь? Этому щенку? Это невозможно, это смешно! Ну а если? Если?! Тогда я выполню то, о чем договорились. Вариантов нет. А зачем ты устроил все это? Зачем тебе это все нужно? Затем, что это правильно. Если он врет – он будет наказан. А ученикам будет урок – ложь наказуема. Если парень ТАКОЙ мастер – в чем я совсем не уверен, – все получат урок. И он, и мои ученики. И я. Только вот не покалечить бы его… тупой меч, конечно. Это же не смертельный бой. Но и тупым можно убить. А еще – не стоит особенно сильно унижать парня. Мне кажется, в нем есть стержень. Вон как он взвился за честь мундира – это хорошо, это правильно. А еще – что-то не так. Он полностью уверен в своих силах. Странно. И очень, очень интересно!»

Широкий внутренний двор, огражденный стенами здания, был залит светом из больших фонарей. Видимо, парни стащили сюда все, что было в школе. Нед усмехнулся – почему-то ему постоянно приходится биться при свете фонарей. Как будто для таких дел требуется покров ночи.

– Тебя устраивает освещение? Тебе что-то нужно для боя? Сходить в туалет, попить, раздеться?

– Раздеться и разуться, – немедленно ответил Нед, – и предварительно размяться. Мне нужно некоторое время для подготовки.

– Хорошо. Можешь переодеться в раздевалке или же положить вещи вот сюда, на скамью. – Мастер указал на одну из широких скамей вдоль стены здания. – Не беспокойся, здесь никто ничего не тронет. Всем молчать! Ни звука! А я тоже тем временем разомнусь…

Нед спокойно расстегнул мундир, снял его и, аккуратно сложив, положил на скамью. Из карманов штанов выложил содержимое – деньги, ключ от комнаты, положил рядом. С пояса снял кошелек с монетами – он взял с собой двадцать золотых, так, на всякий случай. Ну, сколько влезло – столько и взял. Остальное оставил в комнате, бросив на кровать. Хотя уже осталось меньше чем двадцать золотых – один золотой он оставил у женщин, часть второго истратил на подарки.

Парни, сидящие на скамьях, с интересом наблюдали за его действиями и думали: «Вот скотина! Смотри-ка, сколько денег! А неплохо зарабатывают сержанты! Если уж такой придурок столько получает – я-то, со своими способностями, далеко продвинусь! Нет, точно надо идти в армию!»

Нед усмехнулся под нос этим мальчишеским думкам, затем отключил восприятие мыслей. Оно будет отвлекать от боя и от подготовки к бою. А он точно знал, что от этой «разминки» зависит успешность его поединка. Мастер Тираз – это тебе не обкуренный Шентель! Этот – страшное оружие. Нед это знал наверняка. Но при том при всем он знал, что может и должен с ним состязаться. Зачем – пока не знал. Но должен.

Нед сбросил сапоги, немного подумал и стянул с себя форменные штаны – чтобы не было ни малейшего сковывания движений. Парни удивленно зашелестели, обсуждая происшедшее, затем кто-то хохотнул, но сразу затих, придавленный тяжелым взглядом мастера. Тот одобрительно смотрел за приготовлениями, отметив, что пока парень делает все, что нужно. Если хочешь победить – мелочей быть не должно!

Нед снял и рубаху, оставшись в одних полотняных трусах, довольно широких и не мешающих двигаться. Затем вышел на площадку, служащую для занятий в те дни, когда не шел дождь.

Это была ровная каменная поверхность, вымощенная плитами, сквозь которые местами проросла тонкая трава, нещадно искореняемая учениками, но все равно лезущая к солнцу и свободе.

Нед встал на площадку и, забыв обо всех, кто был вокруг, начал ритуальный танец.

Он наклонялся низко к земле, переливался, как ртуть, подпрыгивал и застывал в немыслимых позах, отключив свое сознание и отдавшись тому, что хранилось у него в мозгу. Нед чувствовал, как в него через множество невидимых пор и канальцев вливается энергия, именуемая «цу», энергия Вселенной, энергия силы и радости. Он наполнялся ею, как сосуд, давно не видевший этого пьянящего напитка, сила вливалась в Неда, как горный поток, как морской прилив, наполняя мышцы могуществом.

Ученики наблюдали за Недом, раскрыв рот, – его тело блестело в свете фонарей, покрытое капельками пота, выступившими из пор, а шрамы, до той поры невидимые, проявились и стали видны, как сетка, нарисованная на Неде безумным художником.

Мастер Тираз смотрел на Неда, широко раскрыв глаза. Он даже оставил свою разминку, чтобы понаблюдать за незнакомцем, и не пожалел об этом. Происходило что-то странное: мастер, который знал, как он думал, все на свете о боевых искусствах, НЕ ЗНАЛ того, что делал Нед! Нет, он понимал, что тот принимает в себя силу цу, накачиваемую специальными упражнениями, но этот его стиль соединения с цу был совершенно незнаком Тиразу, и он, потрясенный, следил за парнем, уже раскаиваясь, что так грубо с ним обошелся.

По всему было видно – это Мастер. Никто иной не мог бы с такой отточенностью, с таким умением совершать все эти переходы, нырки, удары руками и ногами. Все движения были выверены до совершенства – ничего лишнего, никакой размашистости, свойственной молодым ученикам – даже перспективным, но занимающимся не очень давно, – нет, каждое движение выверено до мельчайшей его стадии, до самой точки, в которой тело в очередной раз застывало в немыслимой позе.

Наконец Нед закончил свои упражнения и встал перед мастером, опустив руки по швам: