Мужчина замер и даже слегка онемел от такого поворота событий. Он секунду смотрел на парня, потом уничижительно помотал головой:

– Как же ты погряз во лжи! Уходи! Сию минуту уходи! Иначе я сам тебя ударю! Я ненавижу ложь! Ненавижу лжецов! Вон отсюда!

– Это улица для общего пользования, – заметил Нед, – и вы не можете меня отсюда прогнать. А если ударите – получите в ответ. И мало вам не покажется, предупреждаю.

Внезапно парни начали смеяться – громко, истово, переходя на истеричное ржание. Хаген хлопал по ляжкам и приговаривал:

– Он! Ответит! Мастеру! Я не могу! Держите меня, умру со смеху! Ох, я просто умру! Слушайте, чего, правда, мы на него напали-то? Он же ненормальный!

Мастер слегка улыбнулся и поднял руку вверх, требуя тишины:

– Значит, ты дашь мне ответ? Забавно. Извини, сынок, но… мне кажется, ты преувеличиваешь свои силы. «Чудак! Я всю жизнь посвятил боевым искусствам! С колыбели! И ты мне говоришь такие слова? Может, ты и правда сумасшедший?» Иди, пока и правда не попал в беду. Все, разговор закончен.

– Нет, не закончен! – Нед упрямо наклонил голову, как бычок, который желает поднять на рога своего неприятеля. – Вы оскорбили меня, оскорбили мою форму, оскорбили корпус, в котором я служу! Извинитесь! Вы повели себя как неразумное дитя, обвинив меня в том, чего я не делал, послушавшись молодых неразумных ослов. («Эй, выбирай выражения!» – крикнул кто-то сзади.) Требую извинений!

Нед сам не знал, что его так задело. Эти парни были ему безразличны. Мало ли он в своей жизни встречал таких недорослей, желающих самоутвердиться за счет других, более слабых, с их точки зрения, людей? Да плевать на них – ушел, и все. Но мастер… как Нед понял, это был их учитель боевых искусств. А прочитав его мысли, узнал – мастер был хорошим человеком. Прямым, твердым, как стальной клинок. И Неду было ужасно жаль, что такой человек будет считать его лгуном, ничтожным и не стоящим внимания.

А еще – Нед удивился тому, как легко стал изъясняться с людьми. Его словарный запас, ограниченный некогда теми словами, которые нужны в деревне, невероятно расширился, и Нед говорил так, будто это был не он, а тот, другой – образованный, опытный, умеющий говорить и совершать поступки, за которые ответит. Всегда ответит. Так ответит, что никому не будет повадно его задевать.

Изнутри Неда поднялась черная, холодная ярость – он уже знал ее, – так он чувствовал себя тогда, когда готовился убить своего очередного недруга. Эти два чувства – уважение и ненависть – мешались в душе Неда, сливаясь в противоречивый клубок, раздирающий его сознание на части. И он дал волю своей ярости, высказав мастеру все, что думает, – несмотря на последствия.

– Ты требуешь извинений?! – холодно, с расстановкой спросил мастер и внимательно посмотрел в лицо странного парня. – А ты готов ответить за свои слова? Ты утверждаешь, что смог победить мастера меча голыми руками? Ты готов это доказать?

– Готов. – Нед скривил уголки рта и тяжелым взглядом посмотрел в лицо мастера. – Вы извинитесь, если я это докажу?

– Да. Извинюсь. И заставлю извиниться всех моих учеников, – презрительно усмехнулся мастер. – Предлагаю проследовать в мою школу, она находится в одном квартале отсюда. Мы с тобой выйдем на тренировочную площадку… Нет! Кто-нибудь из моих учеников выйдет на тренировочную площадку, и ты попробуешь устоять хотя бы минуту против мечника. Если сможешь – я попрошу у тебя прощения. Если нет – я отхлещу тебя плеткой, как тупого осла! Согласен?

– Нет, – усмехнулся Нед, – не согласен.

Сзади начали шуметь и смеяться парни, мастер отвернулся с брезгливой гримасой, а Нед продолжил:

– Я выйду только против вас. И если вы проиграете – извинитесь, а я трижды ударю вас плетью за то, что вы вели себя, как неразумный ребенок! Вы согласны на такие условия? Если я проиграю – вы сделаете, что хотели. Ну что – слабо?

– Ты как разговариваешь с мастером?! – крикнул Хаген. – Заткни свою пасть, шелудивая собака!

– Тихо! Хорошо, да будет так! – холодно ответил мастер. – Идем за мной. И вы все – если хотите. Кстати, будете свидетелями, что этот человек сам вызвался идти на бой. Чтобы потом не было разговоров, что на него набросились коварные горожане.

Через квартал вся честная компания оказалась у длинного одноэтажного здания из красного кирпича. Ни вывески, ни каких-то примет, указывающих на принадлежность здания к какому-либо виду деятельности, не было.

Дверь, отпираемая большим медным ключом, и дверные ручки, отполированные множеством рук. Внутри – большой зал. В полутьме сумерек не видно, что висит на стенах, угадываются очертания оружия различных видов, белеют картинки, изображающие бойцов в различных боевых позах, стоят скамейки и лежат боевые шесты для тренировок.

– Хаген, фонари. Все, что есть. Во двор. Один фонарь – сюда!

Речь мастера была отрывистой, жесткой, как у человека, привыкшего отдавать команды. Нед подумал о том, что тот очень похож на сержанта Дранкона – такой же умудренный годами, жесткий, будто вырезанный из старого корня дерева, такого твердого, что отскакивают топоры.

Мастер подошел к стене, теряющейся в сумраке вечерних теней, снял со стены один меч без ножен, кивнул головой:

– Пошли!

Нед шел следом и прощупывал мысли мастера. Тот думал: