– Что значит – «вторая»?

– До семи лет, – коротко ответил Токмаков. – У вас нет государственных наград?

– Нет.

– Плохо, ни под какую амнистию, значит, не попадете. Но, как вы понимаете, я не хочу, чтобы вы протирали шконку. Давайте вместе подумаем, что здесь можно сделать.

– Сначала выпьем…

– В виде исключения. Как с вероятным свекром.

– Или будущим зэком.

– Если вы будете со мной откровенны, то…

Заглянувший в кладовку Непейвода увидел идиллическую картину. Токмаков, обняв за плечи главного подозреваемого в совершении тяжкого преступления, утирал ему пот и сопли своим платком не первой свежести.

Но при этом все же выкроил минуту, чтобы показать Виктору из-за спины кулак.

Непейвода ретировался с тайной надеждой, что к концу их разговора в бутылке что-нибудь да останется. Забегая вперед, надо сказать, что надежды оказались беспочвенными.

Вскоре Груздев и Токмаков сменили кладовку на кабинет генерального директора. Токмаков вышел оттуда через несколько минут со своим потертым кожаным портфелем, который стал толще еще на одну папку с документами. Но со стороны этого не было заметно.

На пороге грустный Константин Ириньевич задержал его вопросом:

– Маше-то что передать?

«Что благодаря ей информация подполковника Коряпышева успешно реализована, и его дух теперь успокоился», – подумал Токмаков, но вслух сказал другое:

– Учитывая, что вы ей все расскажете… Я просто буду ждать звонка.

Но тут опять вклинился внутренний голос, не позволявший Токмакову смотреть на мир сквозь розовые очки: «Учитывая, какую „бомбу“ ты уносишь в портфеле, этот звонок не прозвенит никогда!»

Однако тут за окнами офиса пошел снег, скрывая под непрочным покровом грязь, колдобины на дорогах и прочие изъяны сущего мира. Погода была не весенняя, а просто новогодняя, и в омытой коньяком душе Токмакова – хорошо легло на старые дрожжи – расправила крылышки, смешно затрепыхала ими надежда на лучшее.

3. «Ноги» за третьим столиком

Неудачи сплачивают не меньше победы. А чем была проведенная на Сестрорецкой улице операция – неудачей или все-таки победой – это еще предстояло выяснить. Несколько служебных совещаний не поставили точки в этом деле. И, чтобы закрыть вопрос, Вадим Токмаков и Виктор Непейвода отправились вечером в Дом журналистов.

Кроме того, была у Токмакова еще одна мыслишка, или надежда. Ведь Маша – журналистка, вдруг зайдет, а там… Как кривая вывезет.

Сели. Заказали. Выпили.

– Что ты крутишь все время башкой? – после третьей спросил Непейвода, успешно оправдывавший свою фамилию. – Свою Машу высматриваешь?

– Хороша Маша, да не наша… ответил Токмаков, откупоривая очередную бутылку «Невского». За последние дни он начисто забыл вкус пива. Язык был шершавым от несметного количества выкуренных сигарет, скулы сводило от кофе. Когда улыбается оперативная удача, надо оседлать волну.

Значит, все-таки удача?

– Опять у тебя с Машей проблемы? – догадался Непейвода. – Недавно видел ее по «ящику» на какой-то тусовке. Кстати, этот Груздев из ФСО – он, случайно, не…?

– Случайно, да. Отец, – коротко ответил Токмаков. Обсуждать эту тему он не хотел.

– Тогда у матросов нет вопросов.

– Вот и наливай, хватит ежиков пасти! За успех нашего безнадежного дела!

– Не знаю, как насчет ежиков, а нас, по-моему, точно «пасут», – шепнул Непейвода, сумевший, в отличие от Вадима, хорошенько выспаться, а потому свеженький и с незамыленным глазом. – Справа третий столик. Двое – мужчина и женщина.

– Пойду взгляну на «топтунов» поближе, – сказал Токмаков, не оборачиваясь. – У нас к тому же пиву пришел кердык. Возьму еще пару бутылок.

Токмаков встал и пошел к буфетной стойке. Кто пустил за ними «ноги»? Да кто угодно это мог быть, начиная с любимого «гестапо» – службы безопасности и борьбы с коррупцией их же родной «конторы».

Но в первую очередь Токмаков грешил на ФСО. Творчески работали пацаны, с размахом. Разрабатывая эту лавочку последние несколько дней, Токмаков убедился: дражайший Константин Ириньевич Груздев был там действительно лишь пешкой, выдаваемой за короля.

А кто был королем реально, Токмаков не установил. По части конспирации пресловутый Фонд содействия оборонной промышленности, где службу безопасности возглавляли бывшие сотрудники ФСБ, обладал не меньшими способностями, чем организация, аббревиатурой которой он прикрылся – Федеральная служба охраны.

Идея вообще была плодотворной. Дураков много, и логотип с буквами ФСО изначально усыплял бдительность налоговых инспекторов, без которых эта контора, специализировавшаяся на хищении средств из госбюджета в архикрупных размерах, не заработала бы ни копейки.