Шрифт:
– Мысль есть.
– Взять заложников и объявиться? – немедленно отреагировал Иван. – Не получается – думал уже. Многих факторов не хватает.
– Да, это сильно. – Андрей сочувственно поморщился. – Это круто!
Это от дырки в черепе – не иначе… Но мысль другая. Надо оставить памятку.
– Какую еще памятку? Для беспамятных? – Уязвленный Иван попытался ехидно скаламбурить.
– Ага – точно. Ты не кипи – послушай. Памятку для самих себя – то есть для Андрея и Ивана со стерилизованной памятью. Страховку на случай, если шаман оказался не прав. Не понял? Нужно описать, что с нами произошло в этих стенах. Так описать, чтобы потом, прочитав, можно было поверить… Спрятать послание и вынести с собой на волю. Мысль понятна?
– Чем писать? На чем писать? – деловито ухватился Иван, еще не понимая до конца, куда он клонит.
– Ты, кроме «Муму» и строевого устава, читал что-нибудь вообще?
Ну, из художественной литературы? – вкрадчиво поинтересовался Андрей. – Романы исторические, например? Вот-вот, вижу, в твоих не исковерканных борьбой мысли глазах появляется нездоровый проблеск. Уже лучше, уже лучше… Ну чем же писать голым узникам, лишенным всего на свете? Кровью, естественно! Найди здесь какую-нибудь острую штуковину, – хотя бы торчащую шляпку гвоздя, – порежься и хоть обпишись с ног до головы в свое удовольствие. Правда, есть опасность инфицировать ранку – ну да ничего, придется рискнуть. Кто не рискует, тот ходит зомби. Мысль ясна?
– На чем писать? – повторился Иван. – У нас, кроме бинтов на черепах, ничего нет.
– Вот на них, родимых, и писать. – Андрей прикрыл глаза. – Сейчас, естественно, не стоит – в любой момент могут впереться…
– Перевязка, – с сомнением буркнул Иван. – Черт знает, сколько нас здесь продержат. Наверняка будут перевязывать. И – на хер все твои памятки, в мусорное ведро.
– Палата прохладная, бинты свежие, – не сдавался детектив. – Мы не потеем, не дергаемся – лежим себе. Суток трое точно не будут перевязывать – это же не повязка на руке. Есть вполне реальная надежда, что нас отсюда выкинут в течение этих трех суток и оставят под врачебным надзором дома. Закодированные мы не опасны – сам понимаешь. И вообще – чего это я тебя уговариваю? Не хочешь – лежи себе и просто так жди. А памятка – хоть мизерный, но шанс.
– Можно попробовать, – согласился Иван. – Если день перележим, ночью вряд ли будут беспокоить – они же не совсем треснутые. Наверно, ночью отдыхают где-нибудь. Давай текст сочинять.
– Я сейчас тебя научу, как симулировать бессознательное состояние, – оживился Андрей. – Как-никак, несостоявшийся медик. Если до конца дня удачно притворимся, что не пришли в себя, ночью все у нас получится. Во дворе фонари, шторку отодвинем – света будет вполне достаточно. А сочинять – всегда успеется…
Не прошло и получаса, как палату посетил Бабинов в сопровождении каких-то врачей – судя по разговору, не причастных к его опытам. Речь шла о черепно-мозговых травмах, о буйнопомешанных, которые без должного контроля так и норовят, паразиты, свернуть себе шею или размозжить голову. Вот, пожалуйста, – наглядный пример. Убедившись, что пациенты так и не пришли в себя, их оставили в покое.
В оставшееся время дня друзья по несчастью успели выспаться.
Проснулись они почти одновременно, с наступлением сумерек, при этом оба чувствовали себя значительно лучше, чем утром. Немного поболтали, не покидая кроватей, – берегли силы.
Когда на Приютное опустились сиреневые сумерки и во дворе клиники зажглись галогеновые фонари, дверь в палату бесшумно растворилась. Узники замерли, вполглаза наблюдая за вошедшим. Это был один из стандартных пульмановских «шкафов» – высоченный, с выдающейся антропометрией и мертвыми глазами. Впрочем, рассмотреть в темноте выражение глаз не представлялось возможным – зомби выдавало поведение. Заперев дверь на ключ, он положил его в карман брюк, уселся на табурет возле двери и застыл, как истукан, совершенно не шевелясь, глядя в пространство перед собой. В общем, обосновался надолго.
«Пи…ец, приплыли, – уныло подумал Андрей. – Эта утварь, по всей видимости, спать не обучена. Написали! Молодец Пульман – все-то ты продумал…»
«Нехорошо, – лихорадочно соображал Иван. – Больно здоровый пацан.
Надо, конечно, рубить. Но ежели рубить – тогда обязательно потом сваливать придется. И хватит ли сил? Зомби… Болевые ощущения сведены к нулю. Значит, рубить насмерть. Нехорошо! Вот шуму-то будет, когда сражаться учнем – вся клиника сбежится…»
В тягостном ожидании протянулись несколько часов. Сумерки переросли в полноценную ночь, за окном утихли вечерние шумы клиники… У пленников уже давно затекли от неподвижного лежания все члены и окончательно иссяк запас терпения. А зомби продолжал пребывать все в той же позе – голову не склонил, не расслабился – робот, да и только!
«Ну и достал ты меня, башка дырявая, – злобно подумал Иван. – Что ж с тобой делать?.. А ежели упасть на пол и посмотреть, как оно себя вести будет? А ну – раз, два, взяли!»
Он протяжно замычал, невнятно что-то бормоча, начал переворачиваться на другой бок и неловко упал с кровати. Ударившись о пол, сгруппировался на левом боку и начал слабо и протяжно стонать. Интересно, что у этого дебила заложено в программе? Нажать на кнопку тревожной сигнализации или предпринять какие-то иные действия, адекватные ситуации?