…Поначалу нарушителя режима донимали многочисленные заплаты в старой шоссейке и пыль, поднимаемая шипованными колесами велосипеда – неприятные ощущения в черепной коробке от этих составляющих дорожного неуюта значительно усилились, и даже возникло желание бросить все к чертовой матери и вернуться обратно.

Довольно скоро, однако, велосипедун выехал на обочину трассы, где стал двигаться быстро и равномерно в направлении города, приятно обдуваемый встречным ветерком. Редкие машины пролетали мимо с хорошей скоростью, солнышко ласково сияло, шлаки не переполняли тренированный организм воина, избыточный эякулят не рвался наружу, – через некоторое время Иван пришел в хорошее расположение духа и даже засвистал что-то оптимистическое. Все-таки жизнь – чертовски приятная штука, если ты относительно молод и отчасти здоров!

Примерно на половине пути велоездун был обогнан гаишным «жигулем» с мигалкой, нелепо испускавшей тусклые в ослепительных лучах солнца проблески.

– Ишь, пиздроны, – осуждающе пробормотал Иван. – Днем с мигалкой ездят, выделываются, блин…

Сидящий рядом с водителем капитан рассеянно скользнул взглядом по его фигуре, отвернулся было и вдруг, пристально посмотрев еще раз, сказал что-то шоферу. Машина, скрежетнув тормозами, приняла на обочину и остановилась.

Капитан, выбравшись из «жигуля», широко расставил ноги, фундаментально утверждаясь раскорякой на Ивановом пути.

«Чего ему надо? – неприязненно подумал Иван, которому лицо капитана показалось смутно знакомым. – Кто такой?»

– Здорово, псих! – радостно осклабился носитель восьми звезд, демонстрируя хорошо пригнанные вставные зубы. – Ну как – разобрался, представитель? Наручники, кстати, не вернули. Нехорошо!

– Вы меня с кем-то путаете. Обознались, наверно… – Иван тяжело уставился на капитана, усиленно пытаясь найти в своих воспоминаниях аналог имевшемуся перед глазами образу. Черт! Проклятая травма…

– Ну-ну, не дури, псих! – обиделся капитан. – Я что, по-твоему, башкой стукнулся? Тебя трудно не запомнить! Ха! Надо же – представитель психами занимается… У вас там что – опыты какие-то?

– Какие опыты? Какой представитель? – удивленно возвысил голос Иван. – Ты что, парень, – у стенки спал? Так иди в кустики, вздрочни – оно и не будет на мозги давить…

– Ты че быкуешь, псих?! – со спокойным презрением процедил капитан, подходя к Ивану вплотную и обдавая его крепким запахом чеснока. – Совсем с головой не дружишь? Не надо дурковать, паря, ваш катафалк и прикольный прикид вся смена запомнила! Тебе по легенде положено ласково улыбаться и делать вид, что ты меня любишь, как папу… Ну че ты быкуешь? Ниче не помнишь, да? И психушку не помнишь? И катафалк? И второго психа с забинтованной башкой?

– Ты мне надоел, кэп, – грозно пробурчал Иван. – Я такого тормоза первый раз встречаю – точно тебе говорю. А я, между прочим, тоже капитан и потому могу тебе прогноз дать – майором ты никогда не будешь… – Он хотел было сказать «потому что тебе за дурной характер обязательно скоро башку открутят», но сдержался, и вышла многозначительная пауза, которую капитан истолковал по-своему.

– Ладно, псих… – примирительно буркнул инспектор, отступая в сторону и отводя глаза. – Если вы там у себя химичите, это ваши дела… Только на этой дороге я хозяин – я, капитан Поляков! Ты понял?! Ты запомни это хорошенько. И подумай крепко, прежде чем в следующий раз маскарады разводить…

Знаешь, бывают такие, которые нервные, а стоят на посту при оружии… Шмальнут ненароком – и пи…ец всем вашим маскарадам! Бывай… – и пошел садиться в машину, на прощание одарив Ивана весьма красноречивым взглядом…

Следуя дорожному знаку, Иван свернул на шоссе, ведущее к реке, по берегам которой живописно раскинулись добротные усадьбы, и вскоре остановился у ворот, на которых висела массивная медная плита, скромно и незатейливо оповещающая всех любопытных: «Бригадир Центрального района».

Подивившись про себя такой личной скромности «дядиного» крутого приятеля, Иван позвонил и, прислонив велосипед к кирпичному забору, стал ждать.

Дверь открыл отвратительной наружности короткий атлет, который удивленно вытаращился на Ивана и от неожиданности даже икнул.

– Мне товарища Анисимова надо – по личному вопросу, – быстро сообщил Иван, неприятно озаботившись такой реакцией на свое появление. – Скажи – племянник Александра Ивановича приехал, на минутку.

Атлет повел себя в высшей степени странно: отступил на три шага назад, профессионально выдернул из плечевой кобуры внушительных размеров пистолет, наставил его на Ивана и неожиданно писклявым голосом крикнул в уоки-токи, торчавший из нагрудного кармана:

– Вовец! Иван здесь! Тебя хочет! Че делать?

«Сумасшедший, – с некоторой тревогой подумал Иван, удивленный тем, что атлет знает его имя. – „Дядя“ что, растрепался о моем боевом прошлом и они теперь думают, что я – военный маньяк?»

Через минуту примчался Леша-Вовец, облаченный в шорты, потный, но тоже с пистолетом на изготовку. Из-за спины бригадира выглядывали три настороженные дегенератские физиономии. Ивану стало грустно – что жизнь с людьми делает?

– Здорово, братуха! – задушевно воскликнул воин, протягивая бандиту руку и широко улыбаясь. – У вас тут что – военных не любят?