* * *

Гарри Поттер устало отложил перо, закончив переписывать на чистовик свое эссе по зельям. Заметив, что он освободился, к нему тут же подсел Рон, предложив сыграть партию в шахматы. Сидящая рядом Гермиона чуть нахмурилась, видя, что Уизли в очередной раз забросил работу над домашним заданием, едва у него появился повод побездельничать.

— Рон, я не думаю, что профессор Слагхорн будет счастлив, когда завтра прочтет твое незаконченное эссе, — она сурово посмотрела на него. — У тебя же еще даже черновик не готов!

— Ай, не приставай! — отмахнулся Уизли, привычно начав с «Е2-Е4». — У меня еще куча времени. А перепишу я завтра утром, там между завтраком и зельями свободная пара.

Поттер рассеяно командовал фигурами, не прислушиваясь к перепалке друзей. Он обдумывал слова Дамблдора, сказанные на последнем «дополнительном занятии», а именно фразу директора, что ему придется сразиться с Волан-де-Мортом не потому, что он должен сделать это из-за пророчества, а потому, что это его собственное желание. Профессору не удалось до конца убедить гриффиндорца в своей правоте, хотя Гарри и не стал спорить с директором. Конечно, ему хотелось своими руками придушить тварь, которая испортила ему жизнь, вот только не будь пророчества, скорее всего, не было бы и этого желания.

Не услышь о пророчестве Волан-де-Морт, он никогда не начал бы охоту на Гарри, а значит, вполне возможно, и не убил бы его родителей. Раньше или позже этому самозваному Темному лорду пришлось бы встретиться лицом к лицу с Дамблдором и с позором проиграть. Уж в этом-то Поттер не сомневался, после того, как видел прошлым летом их бой в Министерстве Магии. И не было бы никакого Мальчика-Который-Выжил, зато директор Хогвартса получил бы еще один орден Мерлина, и все были бы счастливы.

Следовательно, дело было не в том, что Трелони произнесла несколько фраз, а в том, что в них поверили. Поверили Дамблдор и Волан-де-Морт и повернули тем самым историю в совсем иное русло. Благодаря их совместным усилиям, Гарри, так или иначе, теперь придется вновь схватиться с Волан-де-Мортом, независимо от того, хочет сам он такой судьбы или нет. И хотя Гарри желал смерти этому типу с тех пор, как узнал, что тот убил его родителей, но желание лично уничтожить его на самом деле пришло позже, после того, как погибли Седрик и Сириус. И хоть пророчество здесь, на первый взгляд, ни при чем, но ведь не будь его, и этих смертей не было бы, или же они не имели бы отношения к Гарри. И вновь желание Поттера уничтожить Волан-де-Морта являлось следствием этого самого пророчества.

Как бы то ни было, но Гарри действительно считал, что без Волан-де-Морта мир станет лучше, и готов был приложить все силы к тому, чтобы помочь этому самому Темному лорду благополучно отправиться в небытие. И в этом году Дамблдор наконец-то стал прилагать определенные усилия к тому, чтобы Гарри понял, как можно достичь столь приятного результата. К сожалению, профессор Дамблдор на своих уроках лишь давал ему информацию о том, что может быть крестражами Тома Риддла. Сам Гарри полагал, что ему не помешало бы и умение сражаться, так как после уничтожения этих сосудов души темного мага в любом случае им с Волан-де-Мортом предстоит сойтись лицом к лицу. Но Гарри привык доверять директору и предполагал, что Дамблдор считает, что у него будет достаточно времени подготовиться к этому бою после того, как они обезвредят крестражи.

Портрет Толстой Дамы приоткрылся, и в гостиную Гриффиндора с каким-то отстраненным видом вошла кудрявая первокурсница, имя которой Гарри не помнил, а точнее, даже не знал. Оглядев комнату, девочка направилась прямо к Поттеру.

— Тебе просили передать письмо, — безучастно произнесла она и протянула Гарри конверт.

— О, наверняка это приглашение на свидание от одной из твоих тайных поклонниц! — рассмеялся Рон. — Думаю, тебе стоит сходить, набраться опыта.

Гарри увидел, как Джинни Уизли, о чем-то беседующая с девочками со своего курса, нахмурилась, услышав слова брата. А секундой позже он заметил, что на лице Гермионы появилось точно такое же выражение, как и у рыжей гриффиндорки. Гарри не был особенно силен в психологии, но интуиция подсказывала ему, что эти взгляды должны что-то означать. Поттер аккуратно раскрыл конверт и с невозмутимым лицом достал послание. Сам он вполне резонно полагал, что, вопреки мнению Уизли, это записка от Дамблдора, так что ничего, кроме времени их следующего занятия, в письме оказаться не могло.

К сожалению, отправителем письма был кое-кто другой, хотя его личность также была хорошо знакома Гарри. Он дважды перечитал послание и замер на несколько секунд. Очень хотелось поверить, что это розыгрыш, но вряд ли кто-то посмел бы так шутить. Здравый смысл говорил ему, что надо немедленно бежать за помощью к Дамблдору, но одного взгляда, брошенного на лучшую подругу, хватило для того, чтобы отказаться от этой идеи. Гарри был уверен, что если поступит так, то его корреспондент выполнит свои обещания, а покупать собственную безопасность ценой жизни других людей он категорически не желал. Значит, предстояло в последний раз поступить, руководствуясь доводами не разума, а сердца.

— Акцио, Молния! — Гарри решил, что метла будет самым быстрым способом покинуть Хогвартс.

— Гарри, что случилось? — Гермиона встревоженно смотрела на него. — Куда ты собрался?

Поттеру очень захотелось сказать ей что-нибудь на прощанье, но подарок Сириуса уже лег в его руку. К тому же произнесение речей никогда не было сильной его стороной. Гарри привычно оседлал метлу и без лишних слов направил ее в окно.

— Редукто! — осколки стекла разлетелись, и Гарри вылетел в освободившееся от препятствий отверстие.

* * *

— Он сошел с ума? — Рон с ошарашенным видом уставился на Гермиону. — Что на него могло найти?

Судя по всему, подобными вопросами задавался не он один, так как замершие при виде столь неадекватных поступков национального героя ученики наконец очнулись и принялись горячо обсуждать это происшествие. Гермиона, которая впала в ступор, когда Гарри метнул взрывное заклятие, пришла в себя и тут же схватила письмо, которое Поттер оставил на столе, взяв зачем-то лишь конверт.