Детский сад, а не человечество…

— Чего вы хотите… от нас? — подала слабый, но твердый голос сосредоточенно молчавшая доселе Панси.

Поттер скрипнул зубами так явно, что Драко показалось, будто он слышит звук.

МакГонагалл помолчала, тщательно подбирая слова.

— Сейчас не время для детских обид, — наконец сказала она, переводя взгляд на Гарри. — Мы должны думать о безопасности, причем в данный момент — не только Магического Мира, но и магглов… им достается не меньше, и среди них — такая же паника. Вы можете испытывать неприязнь к Визенгамоту, но люди, не имеющие отношения к миру волшебников, страдают совершенно ни за что.

Гарри презрительно фыркнул и нервным жестом запустил пальцы в волосы.

— То есть, вы признаете, что Магический Мир заслужил все это? — он неверяще покачал головой. — Я впечатлен. Честно, никогда не думал, что люди способны на подобный вывод. Вот только за магглов и их безопасность от свихнувшихся волшебников отвечаю не я, профессор. За это тоже отвечает Визенгамот. И мы будем в первых рядах зрителей, когда они получат то, что им причитается.

— Ценой гибели тысяч невинных людей? — напряженно осведомилась МакГонагалл.

Сдерживать гнев у нее получалось куда хуже, чем страх или удивление.

— Может, хоть в этом случае они поймут, что такое — власть, — медленно ответил Гарри. — Что такое — ответственность. К чему ведет политика дорвавшихся до мягких кресел недоумков, озабоченных чем угодно, но не безопасностью и благополучием доверившихся им людей. Визенгамот разваливал страну целый год, и то, что сейчас происходит — закономерный результат его же действий. Кто бы ни сошел с ума и не кинулся мстить всему миру — я не сомневаюсь, что его до этого довели. Я его… понимаю.

— И вы будете спокойно смотреть на это? — выплюнула МакГонагалл. — А что потом, мистер Поттер? Отправитесь за океан? Или останетесь жить на пепелище? Потому что — кроме него, здесь ничего не останется. Это не второй Темный Лорд, ему не нужна власть. Он просто хочет уничтожить все! Все, мистер Поттер! Или вы полагаете, что для вас сделают исключение?

— Я полагаю, что, как защитить себя и свою семью, я вполне могу решить сам, — с пугающей мягкостью ответил Гарри. — А защищать людей — прерогатива Визенгамота. Вы ведь даже не знаете, действительно ли мы способны помочь вам. Вы рванули сюда, потому что поверили Гермионе. Поверили, что мы — то, что вам нужно, и пришли просить нас еще раз подставить свои шеи под благодарность Министерства. Но нам слишком дорога наша безопасность. Мы не станем давать Визенгамоту еще один повод убить нас, когда все закончится. Поэтому наш ответ — нет.

Она молчала, глядя на него снизу вверх, и в ее глазах снова было все то, что Драко не раз читал в них в те странные времена, когда они еще сотрудничали с Орденом Феникса. Презрение, неверие, разочарование, и еще — горькая, острая обида. В первую очередь, скорее всего, на то, что каждый раз, глядя на Гарри Поттера, МакГонагалл думала о том, что его — такого — воспитала она. Тщательно завуалированное, скрываемое, затаптываемое в глубины подсознания чувство вины — вот что стояло в них. Вот за что она ненавидела Поттера при всем том, что все же смогла переступить через себя и прийти сюда.

И она будет ненавидеть его — за то, что, глядя на него или думая о нем, она вынуждена ненавидеть себя, как учителя. Как провалившего свою миссию наставника.

Да уж, далеко Минерве до Дамблдора. При всех ее плюсах.

— Профессор? — позвал ее Гарри, когда она уже сделала шаг к камину.

МакГонагалл обернулась.

— Вы пришли сюда сами не потому, что взяли на себя смелость провести важные переговоры, верно? Вы не смогли убедить никого из членов Ордена, что вам не справиться без нас. Они сейчас так воодушевлены информацией о том, как именно происходят нападения и где будет следующее, что им кажется — это все изменит, и теперь-то они смогут… противостоять. Вы просто приняли решение и отправились к нам за их спинами, потому что, в отличие от них, понимаете, насколько бессильны. А они — нет.

— И что? — устало осведомилась МакГонагалл.

Похоже, разговор ее здорово вымотал.

— Никогда не пытайтесь идти против текущей власти в одиночку, — мрачно уронил Гарри. — Она раздавит вас так же, как и любого другого, кто попробует сделать вид, что он умнее и дальновиднее. Поверьте тем, кто испытал прописную истину на собственных шкурах. Это просто совет.

— Хогвартс! — процедила МакГонагалл вместо ответа, бросая в камин щепоть порошка.

Вспышка пламени — и они снова остались одни.

* * *

Чуть слышное тиканье часов во внезапно наступившей тишине казалось оглушительным. Гарри замер посреди комнаты — спрятав лицо в ладонях и всеми силами пытаясь унять предательскую дрожь. Дождался. Долгался и допрятался…

Почему-то никак не удавалось избавиться от мучительной, болезненной мысли, что все это — закономерно. Что именно этого и можно было ожидать с самого начала — мир, Мерлин его побери, всегда поступает по-своему, всегда — правильно, и тычет тебя носом в то, от чего ты трусливо прячешься, надеясь пересидеть, переждать… надеясь, что хоть на этот раз у тебя получится не оказаться в эпицентре. Не втащить туда за собой тех, кому снова не посчастливилось оказаться рядом.