«И для чего оно могло понадобиться, если все так просто? Тайные знания так не охраняют, это даже я понимаю».

Крис весело расхохотался:

«Как охраняют тайные знания, ты сейчас увидишь. А подобные запоры предназначены скорее для магглов и для тех, кто никогда не сможет воспользоваться магией тонких плетений. Волшебнику, не способному создать даже маленький морок, эта книга все равно ничего не даст, и читать ее незачем. Открывай давай, чего ждешь?»

С шестой попытки Гарри удалось создать вполне приличное, как ему показалось, наваждение: еще одну подушку на кровати там, где лежала книга. Но при попытке к ней прикоснуться морок развеялся. Сперва показалось, что ничего не произошло, но мало-помалу мелкие черные руны принялись тускло разгораться. Выглядело это так, словно на обложку попало несколько искорок из камина и осталось тлеть на черной коже. Затем словно изнутри проявлялись все новые и новые ало-золотые точки. Огненные крупицы сползались, сливались, образовывая наполненные сложным многослойным смыслом узоры.

«Тропа теней» наконец-то была открыта. Но, как оказалось, испытания еще не закончились, и самое сложное им еще предстояло.

— Что за?! — успел возмущенно выкрикнуть Гарри, пока Крис не зажал ему рот. Он и не подумал о том, что может разбудить однокурсников.

Гарри чувствовал себя как ребенок, что с нетерпением ждал одиннадцатого дня рождения и письма из Хогвартса, вот только когда один из самых важных дней в жизни волшебника настал, выяснилось, что ребенок этот не более чем сквиб, и ни в какую магическую школу никогда не поедет. Давняя мечта исполнилась, мгновенно испортив настроение и заставив серьезно в себе разочароваться. Мальчик перелистнул несколько страниц, но не нашел ни единого хоть немного знакомого символа или знака. Даже сама система расположения информации на странице, казалось, в корне отличается от всех общепринятых. Крис давно уже не смеялся так весело и беззаботно. Пару раз он пытался что-то сказать, но не мог справиться с нахлынувшим весельем. Так Гарри Поттер наконец узнал о том, как на самом деле древние маги охраняли тайны своих школ и орденов.

«Ты знаешь дешифрующие чары?» — Гарри изо всех сил постарался взять себя в руки.

«Их нет, — вопрос вызвал новый приступ смеха. — Не существует в природе. Магия здесь ничем не поможет. Бенедикт Сильверстрим был безумцем, но не идиотом. Подсказка кроется в самой книге, где-нибудь на внутренней стороне обложки или на одной из ключевых страниц».

«То есть ты все-таки можешь понять, что он написал? — вдали забрезжила надежда. — Или это была небольшая лекция на будущее, чтобы я не вырос ничего не знающим тупицей?»

«Обижаешь, — Крис жестом дал понять, что хочет рассмотреть шифр поближе, и Гарри послушно склонился над книгой. — Между прочим, людей, способных читать подобные раритеты, с хранящимися на их страницах секретами, не так уж и много. Ты мной гордиться должен! Так, посмотрим…»

* * *

Тридцать первого октября погода решила расщедриться и выдать Хогвартсу и его окрестностям последнюю дозу тепла. Уличная грязь подсохла и к обеду обещала превратиться в потрескавшуюся корку. На волнах озера мерно покачивались увядшие красные листья, ветром принесенные с опушки Запретного леса. Вода изредка покрывалась мелкой рябью, слепила глаза, отражая солнечные лучи. Птицы щебетали так радостно, будто снова наступила весна.

Настолько прекрасному дню можно было бы восхититься, не будь Гарри в том состоянии, в котором вообще мало что можно заметить. На золотой посуде плясали яркие блики, от которых он старательно отводил взгляд. Глаза болели после бессонной ночи, занятой расшифровкой текста. Смотреть на невыносимо ярко блестящую тарелку было невозможно. И пусть он никак не участвовал в проделанной вчера работе, но все же Крис пользовался его телом и, как следствие, его глазами. Причем, опасаясь, что гриффиндорцы проснутся от пробивающегося сквозь полог света, наложил на себя какие-то чары, вскользь упомянув о весьма неприятных последствиях. Впрочем, время они, надо признать, провели неплохо.

Вчера Крис извел на чертежи и таблицы, графики и диаграммы столько бумаги, что ее с лихвой хватило бы на полгода учебы. Сначала он вертел книгу, рассматривал ее со всех сторон, открывал страницы (как казалось Гарри, абсолютно наугад), а затем вписывал найденные символы в исчерканные листы. Некоторые оставлял нетронутыми, некоторые складывал и сворачивал причудливым образом или накладывал один на другой. Постепенно на кровати скопилось столько пергамента, что Гарри всерьез забеспокоился, не разлетится ли он по всей спальне от неосторожного движения. Когда пришла мысль о том, что еще немного, и маг останется плавать среди моря бумаги, все внезапно закончилось. Несколькими взмахами Крис создал семь полупрозрачных кубов и осторожными касаниями принялся наносить на них похожие на иероглифы знаки.

Как мальчик ни старался, но так и не смог понять принципов, по которым наставник делал выбор. Зато следить за его движениями было, как всегда, приятно и удивительно. Очень осторожные, экономные, но уверенные жесты плавно перетекали друг в друга, ведь стоило шевельнуться чуть сильнее, немного не так повернуться, и ворох пергаментов с оглушительным шелестом скатится на пол. А звук из-за толщины и плотности бумаги получится куда громче и грубее, чем производят сделанные магглами листы. Учитывая, что падающая бумага могла зацепить и соседние свитки, в лучшем случае пришлось бы сочинять что-нибудь правдоподобное для чутко спящего Невилла. В худшем — для всех четверых соседей, включая Уизли, до сих пор не признававшего права Гарри на личные тайны.