Сказать, что Гарри мгновенно расхотелось спать, значит, ничего не сказать. Он не смог бы уснуть даже если бы внезапно перенесся под одеяло. Чего скрывать, в какой-то момент он испугался знакомую второкурсницу даже больше, чем Квиррелла и Волдеморта в прошлом году. Но, хотя какое-то полузабытое чувство и предупреждало об опасности, вопило, что следует бежать отсюда без оглядки, он остался.

— Алиса? — осторожно и неуверенно кончиками пальцев коснулся плеча девочки, готовый в любой момент отдернуть руку. И отдернул — тело под мантией было почти обжигающее-горячим, словно агонизировало в жестокой лихорадке.

«Ее заколдовали, надо помочь».

«Ну не знаю, в принципе, в магии вуду есть похожие чары. Только кто ими тут владеет? — отозвался Крис. — И учти: я такое снимать не умею».

— У меня сегодня День рождения, — тусклый, безжизненный голос, лишенный не то что положенной по такому случаю радости, но и вообще любых признаков эмоций.

— Э-э-э, поздравляю, — протянул сбитый с толку Гарри, жалея, что не остался на лестнице. — Ты родилась в Хеллоуин, здорово. Прости, я не знал. Вот пришел без подарка… — хотелось пошутить, но попытка вышла откровенно жалкой.

— Мама умерла… — тихо, на грани слышимости. И по-прежнему без единого следа чувств.

Гарри застыл как под заклинанием оцепенения. Надо было что-то сказать, как-то поддержать девочку, но все слова вдруг стали бессмысленными и ненужными. Он не знал что хуже: не иметь матери всю жизнь или потерять ее так рано. Да еще и в День рождения. Если подумать, сегодня был день смерти и его родителей тоже. Проклятый праздник мертвых…

— Мне жаль… — сглотнув комок в горле.

— А мне нет, — Алиса медленно развернулась к нему.

Черные тени мгновенно сместились, в темных провалах глазных впадин теперь горели только два тусклых огонька. Факелы выхватывали лишь тень кривой ухмылки на губах, искажая черты до неузнаваемости.

— Мне не жаль, что она умерла, — шаг вперед, Гарри торопливо отступил назад, — Я вообще никогда ни о чем не жалела и не буду жалеть, — еще шаг, — Кроме того, иногда смерть не проклятие, а избавление, высшее счастье и высшее благо.

При этих словах еще сильнее захотелось оказаться в спальне или вообще никуда не уходить из Большого зала. Подумаешь, жара, не так уж и плохо там было, если подумать. Но что делать? Атаковать девочку, только что похоронившую мать, — немыслимо. Развернуться и сбежать — некуда. А вдруг ей нужна поддержка? Может, она собирается сейчас спрыгнуть с Северной башни или, учитывая ее таланты в зельеварении, отравиться. Хоть и не слишком приятно было находиться рядом с человеком, который, видимо, сошел с ума от горя.

— Некоторые люди не должны умирать, Гарри, — судя по зловещему тону голоса, в эти слова она вкладывала несколько иной смысл.

Гарри уперся лопатками в стену. Алиса улыбалась. Вдруг пришло в голову, что так смотрят бешеные лисицы, что не прекращают дружелюбно вилять хвостом, даже вцепившись жертве в горло. Крис мягко придерживал палочку, готовый пустить ее в ход, если слизеринка сделает еще хоть один шаг. Они и так уже стояли почти вплотную.

— Она болела, да? — слабая попытка вернуться в привычный мир, где Алиса была улыбчивой, смешливой девчонкой, а не неизвестным безумным демоном.

— Очень тяжело. Очень долго. Где бы она сейчас ни была, ей там лучше, чем здесь, и она это заслужила.

Что ж, это кое-что объясняло. Чувство, что его завернули в плотный кокон паутины, и когтистые лапы ощупывают тело, решая, пригодна ли еда к употреблению или надо еще немного подождать, постепенно проходило.

Но, как оказалось, они слишком рано расслабились. И совершенно напрасно.

— А знаешь, — вкрадчиво прошелестело безумие в ее голосе, — я тебе, пожалуй, помогу.

Алиса развернулась так резко и неожиданно, что даже Крис не успел отреагировать. Длинные пряди хлестнули Гарри по лицу. Когда он наконец проморгался и смог открыть слезящиеся от боли глаза, огромный шкаф, поскрипывая, парил под стрельчатым сводом. Девочка стояла у противоположной стены, вытянув вверх руку с волшебной палочкой. Из-за льющегося на волосы света казалось, что тонкая фигурка пылает, обрамленная мечущимися по стене тенями и огнями от колеблющегося пламени факелов.