— Ты обвиняешь меня в том, что я пользуюсь Темными искусствами? Да как у тебя язык повернулся, Гарри Поттер, я все делаю только на благо нашего факультета! И что же я слышу вместо благодарности! Так вот, я буду не я, если еще хоть раз в жизни воспользуюсь запрещенными и сомнительной морали и свойства заклинаниями и чарами! Клянусь!

Из ее палочки вырвался сгусток серебристого света и ударил в закопченный потолок гриффиндорской гостиной. На ковер посыпалась штукатурка.

Первоклашки испуганно притихли, глядя на похожую на банши старосту, и потихоньку начали рассасываться по спальням.

Рон постепенно отмер.

— Гермиона, ты, кажется, дала Непреложный Обет, правда односторонний, то есть, сама себе... Так что ты пользоваться некоторыми заклинаниями не сможешь...

— А мне и не надо! Всегда есть множество выходов из ситуаций, и незаменимых заклинаний нет! Надо будет — воспользуюсь безопасной, светлой магией! — и Грейнджер, гордо задрав нос, важно выплыла из гостиной.

Спустя год, банк Гринготтс, сейф Беллатрикс Лестрейндж...

... А-а-а-а!!!

Гермиона, Гарри и Рон кричали от боли — все предметы, до которых они ненароком прикоснулись, безостановочно множились, к тому же, они были раскалены и обжигали сквозь одежду.

— Агуаменти! — выкрикнул по дурости Поттер, и тут же подземный сейф заволокло густым паром, который обжигал не хуже раскаленного золота, к тому же, им было невозможно дышать — все ошпарили себе носоглотки. Крюкохват отчаянно матерился на гоббледуке, вестимо, на неразумную школоту, которая размахивает палочкой направо и налево, вообще не думая головой.

— Гарри, что ты наделал, не применяй больше никаких заклятий, я сама! — заорала Гермиона, задыхаясь и кашляя.

— Хорошо, я знаю, что я кретин, посмотрим, как ты справишься! — обиделся всенародный Герой и демонстративно засунул палочку за пояс брюк, начисто позабыв предупреждения аврорши Тонкс.

— Только смотрим, ни до чего не дотрагиваемся, — голосом непревзойденного стратега скомандовала Гермиона, применяя заклинание Вентилятора и зорко оглядываясь по сторонам. — А что мы, вообще, ищем?

— Такую маленькую чашу с двумя ручками, на ней выгравирован барсук. Если не найдете, ищите что-нибудь с орлом... или с вороном... шо-то я позабыл, кто на ней точно изображен (опаньки, орел — вот вам и ляп переводчега).

— Вот она, на самой верхней полке! — радостно закричал Поттер.— Но это слишком высоко — как до нее добраться? Акцио, чаша!

— Бесполезно, эти чары на нее не подействуют! Дорогие студенты, вы все-таки, в самом неприступном и охраняемом месте магической Британии, а не у себя в Хогвартсе, на уроке! — смертельно обиделся за родное заведение предатель Крюкохват, горделиво задирая нос.

— Ща я подцеплю мечом! Гермиона, открывай сумку! — и Гарри выудил из раскрытой сумочки блистающий меч, на который сразу же уставился жадным взглядом гоблин.

Но даже с мечом Поттер не смог дотянуться до верхней полки. Неудача постигла и здоровяка Рона. От заколдованных сокровищ исходил сильный жар, и у всех троих грабителей по спине ручьями тек пот. В коридоре раздалось бряканье и лязганье — снаружи дверь пытались взломать гоблины-охранники.

— Гермиона, нужно торопиться! Сейчас сюда ворвутся, сделай же что-нибудь, — взмолился Гарри, видя цель, и не имея возможности получить ее.

Грейнджер лихорадочно раскидывала мозгами.

— Ща-ща-ща... А, вот! Мобиликорпус!

Тут же Гарри взлетел вверх на добрых три метра, но не успел он радостно потянуться к чаше, стоявшей на полке, как его тут же уложило горизонтально и спеленало руки по швам, ноги вместе, голова в фиксаже — Мобиликорпус был, однако, медицинским заклинанием, и пациенту, к которому оно применялось, возбранялось двигаться и суетиться, дабы не навредить себе.

Гарри взвыл. Гермиона смутилась, но тут же высокомерно вскинула голову и, взмахнув палочкой, крикнула:

— Volare sicut avis!* — у несчастного Гарри распеленались руки, и тут же стали превращаться в маленькие желтенькие канареечные крылышки. Они, к сожалению, не выдержали тяжести тела, и Поттер рухнул прямо на раскаленное золото, в изобилии покрывавшее пол сейфа. Драгоценности под телом тут же принялись активно размножаться.

— Гермиона, ты ваще заумности какие-то говоришь, — возмутился до того молча стоявший Рон и тоже взмахнул палочкой, выкрикивая свое фирменное:

— Вингардиум Левиоса!