Итак – почти разрыв с передвижниками, среди которых в прошлом его учителя Перов и Крамской, с которыми связано так много. И отсутствие гармонии в отношениях с «Миром искусства»… Судьба сулила Нестерову духовное и творческое одиночество, свой путь…

Как всегда в минуты кризиса – выручает обращение к чисто религиозной живописи. В 1898–1900 гг. он делает образа для часовни над усыпальницей семейства фон Мекк на Ново-Девичьем кладбище. В начале 1900 г. его приглашает принцесса E. М. Ольденбургская, председательница Общества поощрения художеств: сделать образа для иконостаса старой церкви в Гаграх.

В 1898 г. цесаревич Георгий Александрович, младший брат Николая II, поручает ему роспись дворцовой церкви в Абастумане.

От церковных росписей – шаг к картине «Святая Русь», начатой им в 1901 году.

Он так сам определял основную тему картины: «…люди, измученные печалью, страстями и грехом, с наивным упованием ищут забвения в божественной «поэзии христианства»».

В другом письме он так рисует уже увиденную им композицию: «Среди зимнего северного пейзажа притаился монастырь. К нему идут-бредут и стар, и млад со всей земли. Тут всяческие «калеки», люди, ищущие своего бога, искатели идеала, которыми полна наша «святая Русь».

Рождалась необычная картина: перед Христом стоят люди, которые не видят ничего чудесного в появлении Христа. И они ни о чем его не просят…

В картине двадцать фигур. Четыре из них – Христос и трое святых. Остальные шестнадцать фигур написаны в разное время с натуры. Кого-то из прототипов мы сегодня узнаем.

В женских образах запечатлены черты сестры Нестерова, Александры Васильевны (пожилая женщина в ковровом платке, поддерживающая больную кликушу), его матери (монахиня-схимница) и воспитанницы, а затем няни в семье Нестеровых, Серафимы Ивановны Дмитриевой, послужившей, кстати, моделью и для ряда других его картин. Молодая монашенка была написана с дочери художника Г. Ф. Ярцева. Остальных – писал в Черниговской обители, на Соловках, в Мытищах.

Драматизм картины в том, что долго находясь в поисках Бога и придя к нему, люди не нашли решения своих проблем, в их глазах все тот же вопрос – во имя чего живет человек?

И вновь картину не поняли и не приняли многие.

Лев Толстой назвал ее «панихидой русского православия».

Не находя и сам ответа на мучающие его вопросы, Нестеров пишет в иной – гармоничной, без внутренней, казалось бы, драматургии, манере картины – «Обитель Соловецкая» (потом она станет известна как «Мечтатели») и «Святое озеро» (ставшее известным под названием «Молчание»). В них больше гармонии, чем в «Святой Руси», есть ощущение слияния людей с природой. Но и здесь – ощущение внутренней тревоги. Эти две картины ознаменовали новый этап творческих поисков художника. Поисков гармонии взаимоотношений между людьми, между людьми и Богом, людьми и природой.

Этот период (1904–1905) совпал с еще одним поворотом в творчестве мастера – он пишет первый свой большой портрет. И первой моделью становится жена – Екатерина Петровна. Они познакомились в 1902 г. Она служила классной дамой в институте, где училась дочь Нестерова Ольга. Любовь была взаимной и страстной. Первое впечатление от Кати было, как показала жизнь, точным: «Она действительно прекрасна, – писал Нестеров, – высока, изящна, умна очень и по общим отзывам людей – дивный, надежный, самоотверженный человек». В апреле познакомились, в июне была свадьба. Через год родилась дочь Наталья, в конце 1904 – еще одна – Настенька, в 1907 – сын Алексей.

По верному замечанию исследовательницы творчества Нестерова И. Никоновой, «Портреты Екатерины Петровны… поражают удивительной мягкостью, женственностью, внутренним изяществом».

С одной стороны – это свидетельство эпохи, портреты типичной русской женщины начала XX века.

С другой – это продолжение поиска гармонии, но уже в реальном воплощении, гармонии прекрасной души, отразившейся в прекрасном лице. Мастер изображает жену в минуты душевного спокойствия, мягкого приятия мира.

Сам Нестеров считал портрет жены серьезной удачей и показал его на персональной выставке 1907 г. Позднее его приобрела Третьяковская галерея.

С этого портрета начинается галерея нестеровских портретов, одно из ярких направлений его творчества, также отразившее поиск гармонии мира. Все модели, к которым обращается художник, взяты им не случайно, – он не просто придает им духовность изобразительными средствами, он еще и отбирает лица с ярко выраженной духовностью, по словам И. Никоновой, «носителей собственной философии Нестерова».

Он и раньше писал портреты (родителей, первой жены, С. Иванова, К. Коровина, Ярошенко, своего учителя Перова), и они вошли в иконографию эпохи, давая нам интересный историографический материал для изучения этого времени. Сам же Нестеров считал все, написанное до портрета Екатерины Петровны, «этюдами».

Параллельно увлечению портретным искусством Нестеров не оставляет и свои планы, связанные с поэтически-философскими полотнами. Это, кажется, А. Бенуа назвал тот нестеровский стиль «опоэтизированным реализмом». И Нестеров, судя по письмам, соглашался с тем, что, возможно, именно этот опоэтизированный реализм – его главное призвание. Во всяком случае, в 1905 г. он создает три картины в этом стиле, составившие своего рода цикл: «За Волгой», «Два лада» и «Лето».

«За Волгой» продолжала, с одной стороны, старую тему женской судьбы. Точнее, ее дисгармонии. Две фигуры на берегу реки: молодой купец и женщина в крестьянской одежде старообрядок, погруженная в себя.