– А кто знает, какая ты? – усмехается в ответ Дина. – Кто узнает, если никто не подходит? Товарный вид на нуле.

Она и сама не понимает сейчас, зачем все больше и больше обижает подругу, подбирая самые ранящие сердце одинокой девушки прозвища.

– Было бы по-другому, – поясняет она, – не я бы тебя учила, а ты меня.

– Ну и что, – голос Юли совсем несчастный, – ну и что? Но я же человек!

– Поди расскажи кому об этом, – ирония у Дины бьет уже через край, – чего-то никто не хочет быть с человеком, хотят быть с красивой женщиной.

Юля прикусывает губу и сдерживает слезы, достает из сумочки носовой платочек и держит его наготове.

– Дина, – говорит она, – почему ты такая злая?

– Я не злая, – отвечает Дина, – я справедливая.

Утки плещутся в пруду, вокруг гуляют влюбленные и ненавидящие, старые и молодые, бегают маленькие смешные собачки. А бабушки в панамах тоже рассорились, сидят на противоположных концах скамейки и смотрят в разные стороны. Рыжий парень стоит у ворот парка, нервно переминается с ноги на ногу.

– Вот бедняга, – глядя на него, рассуждает Дина. – Сейчас какая-нибудь выдра придет, а он волнуется, будто королеву ждет.

– А по-моему, он хороший парень, – защищает рыжего Юля. – Меня бы так кто-нибудь ждал…

– Да брось ты, – морщится Дина. – Чего там в нем хорошего? Обыкновенный, как все.

Ей смешно и в тоже время тошно от всего вокруг и оттого, что происходит рядом.

Рыжий парень вдруг взял, да и быстро ушел из парка через ворота.

– Ой, – воскликнула Дина, – не дождался! Слабак! А она правильно сделала, что не пришла. Так ему и надо!

– Тебя вообще-то Валера ждет, – напоминает Юля. – Волнуется, наверное…

– Паузу надо держать до конца, – жестко отвечает Дина. – Раз решила, значит, так и сделаю.

В воротах опять появился рыжий, он стремительно шел по дорожке парка, а за ним торопясь, семенила тоненькая девушка, такая же рыжая, и что-то объясняла ему в спину; он не оборачивался.

– Вот ненормальная, – хихикнула Дина, – где гордость-то? Подумаешь, постоял немного, что ж так унижаться?

Она встала, поправила свою коротенькую юбку и сказала:

– Ну, пошли.

Подруги направились к метро. Идти надо было минут десять. И все это время они молчали, даже смотрели только под ноги…

Валера ее ждал. Только его покачивало слегка. Дыхнув сложным перегаром, в котором чувствовались самые разнообразные напитки, он возмутился:

– Я тут, видите ли, стою! Она там, знаешь ли, ходит! Я не понял вообще, кто здесь кто? Здравствуйте, Юля!

Он кивнул головой и подбородком задел Юлин нос, но не больно.

– Лерочка, – просительно заголосила Дина, – прости, пожалуйста! Что с тобой?

– Праздник, знаешь ли! – он криво улыбнулся. – За опоздание штрафные полагаются.

Дина взяла его за локоть, нежно поправила ему сбившиеся волосы и ласково сказала:

– Мы пойдем, Юленька, ладно? Нам уже пора.

Валера косо посмотрел на Дину, впился губами в ее щеку, громко чмокнул, икнул и пробормотал:

– Я больше тебя ждать так долго не буду! Что, мало девчонок что ли? Я, знаешь ли, не в состоянии столько пить! Я теперь решил: опоздание на пять минут – бутылка пива! Слушай, а где здесь туалет?

– Конечно, конечно, – Дина быстро закивала головой и потащила его от метро в узкий переулок, махая подруге рукой.

Юля осталась стоять. От удивления она онемела и сдвинуть себя с места не могла. Глаза буквально вывалились наружу, а рот широко открылся.

– Девушка, – рядом с ней стоял синеглазый, аккуратно побритый брюнет, – вам плохо? Давайте, я вас мороженым угощу?

Перед носом Юли возник блестящий четырехугольник на палочке, от которого тянуло приятным холодком…

Субботний вечер. Теплая апрельская погода предполагает долгую хорошую прогулку на воздухе, но Анатолий и Тамара собираются в театр. Наконец-то они нашли время, чтобы выбраться в центр.

До спектакля еще два часа, и супруги снуют по квартире в поисках нужных им обоим вещей. Тамара примеряет разные наряды, а Анатолий, побрившись и одевшись, сидит то у телевизора, то на кухне.

Спокойный мирный вечер без ссор и ругани начинается.

Копошащаяся и бурчащая чего-то себе под нос жена через некоторое время вынуждает мужа нервно постукивать пальцами по кухонному столу.