– Это все прекрасные качества, – заметил Слепой. – Говорил что думает…

– Это и подвело, потому что думал неправильно. Не соответствовал, как говорится, генеральной линии, из компартии не вышел. В кабинете, говорят, портрет Сталина повесил. В общем, сложный человек. Поэтому его в отставку отправили, едва возраст подошел. Хотя у них там возраст не помеха, если ты не на оперативной работе.

– Это летеха рассказывал? – уточнил Химик. – Или ты тоже оттуда? Из ведомства?

– Нет, мы армейского подчинения. Но на время работы в Зоне нашивки приказали убрать. А рассказывал Сидорко. Ох, и материл он Афара! Говорил, опасный человек, умный, непредсказуемый… потому что псих. Однако когда понадобился какой-то прибор, Афар пообещал, что достанет два. Он уже давно в Зону ушел, бригаду подобрал из товарищей по партии. Все с опытом службы, не чинуши из номенклатуры, нет. Тертые такие старички.

– Вот они вам и дали, – заметил Пригоршня. – Старички эти.

– Я же говорю, Афар специалист по планированию операций. Он заранее каждый шаг рассчитал, и на озере, и в лесу – все было подготовлено, везде у него тайники с матчастью организованы, сто пудов. Они налегке от нас уходили, но в нужный момент и пулемет у них, и аппаратура, и лодка, и все что надо. Из тайников брали, точно.

– Ладно, оставим это. Чего он добивается?

– Нет уж, я все-таки скажу! – разозлился сержант. – Да, побили нас. Так это из-за Дольского. – И понизив голос почти до шепота, объяснил: – Лейтенант, когда узнал, что его красавицу Афар забрал, совсем рехнулся! Он в Веру втрескался по уши. «Ах, какая умная женщина!..» Тьфу!.. Сидорко был недоволен, что мы на рожон прем, а Дольский: «Скорей! Вперед! Веру Сергеевну нужно отбить! Вырвать из лап!»

Химик покачал головой:

– И Сидорко младшего по званию послушал? Что-то не верится. Кстати, а что с Сидорко?

– Убит. Он бы не послушал, но пацан сказал, что в рапорте отразит: Вера Степцова сможет построить какую-то установку, от которой всем настанет кирдык государственной важности, а майор не принял мер к освобождению. По-пу-сти-тель-ство-вал! Тут у майора выбора не осталось.

– Вообще-то оставался один вариант, – заметил Пригоршня. – Шлепнул бы летеху, всего-то. И рапорт подать некому.

Сержант опустил голову и еще тише сказал:

– Я тоже так мыслю. Сколько бы людей живы остались. А мы гнали, как в задницу раненные, без разведки, без плана… Афар рассчитал точно, гнида. Все предусмотрел, а мы… половина отряда на озере полегла, там, где вы от нас сбежали. Остальные в лесу в засаду угодили. Обнаружили лагерь Афара, все чисто. Старички его идейные уморились, дрыхнут у костров. Мы скрытно подходим, окружаем… и оказываемся на заранее пристрелянных точках. Даже пулемет у них был! Только двое нас и спаслось, я да Дольский. Хотя по справедливости ему бы первому под пулю.

– Зона дураков бережет, – кивнул Пригоршня.

За стеной пронзительно закричала Вера: «Саша, Сашенька! Господи, Саша!» Слепой сперва решил, что лейтенант помирает, но на Верины крики ответил слабый мужской голос:

– Вера… ты?

Слепой с Химиком пошли взглянуть на очнувшегося офицера. Тот по-прежнему сидел у стены, Вера хлопотала над ним, как наседка над только что вылупившимся цыпленком, сам же лейтенант без толку ощупывал пустую кобуру и хлопал красными воспаленными глазами.

– С возвращением, – приветствовал его Слепой. – Александр Дольский, тебя не принимают в ад, ибо число твоих грехов превысило меру. Искупи примерным поведением хотя бы часть и тогда будешь допущен к сковородке, как все. Кстати, у нас они с тефлоновым покрытием. Тебе понравится.

Лейтенант хмуро уставился на сталкеров:

– Вы кто?

Химик задумчиво потер лоб. Лейтенант ему не понравился, и вопрос тоже. Вера быстро заговорила, торопясь загладить плохое впечатление, которое произвел ее ненаглядный Саша:

– Сашенька, это сталкеры, они меня спасли, забрали из лагеря Афара.

Лейтенант наконец перестал лапать кобуру и буркнул:

– Понимаю. Сталкеры. Они тащат все, что на глаза попадется. Мой пистолет, например. Тебя они, наверное, по ошибке увели.

– Вообще-то, именно так и было, – признал Слепой, – по ошибке. Зато с твоим «глоком» – это мы нарочно. Из соображений безопасности. Уж больно быстро ты людей на расстрел отправляешь.

– А-а, тебя помню. С тобой еще такой здоровенный был, белобрысый.

– Я здесь, здесь, не беспокойся! – крикнул из соседнего помещения Пригоршня. – Все в сборе. Даже лишний один, по-моему, затесался. А то и двое.

– Слепой, о чем вы говорите? – с тревогой спросила Вера.

– Видите ли, Вера, ваш друг меня собирался расстрелять. Приговор в исполнение должен был привести сержант, вон тот, за дверью. Меня и Пригоршню. Это очень удачно получилось, что расстрел не состоялся. А то некому было бы вас спасать. Теперь вы уверовали в судьбу? Я принимаю в секту всех, присоединяйтесь. Повторяйте за мной: «Верую, ибо истинно…»