Он выглянул в окно, любуясь сельским пейзажем, и улыбнулся. То, что он видел, было прекрасно, особенно после долгой жизни в городе. Купе, в котором он сидел, было некомфортно душным и жарким, особенно после пребывания на солнце в течение двух часов со студентами, но сильный ветер постепенно охлаждал окна по мере того, как они отъезжали от города. Он прикоснулся лбом к стеклу и вздохнул, чувствуя восхитительную прохладу. Планы занятий по предмету, опасения, что его секрет будет кем-либо раскрыт, воспоминания о событиях жизни, которые привели к этому дню…. Мысли кружили в его голове и таяли в месте прикосновения лба к холодному стеклу.

Он закрыл глаза, избавляясь от размывчатых пятен быстро меняющегося пейзажа. Он не открывал их снова еще очень долго. Трое мальчиков зашли в купе и уселись на свободных местах, споря о некоторых тонких моментах в правилах квиддича, но он задремал так крепко, что попутчики его нисколько не интересовали. Он лишь отметил, перед тем как окончательно провалиться в глубокий сон, что мальчики называли друг друга Дин, Симус и Рон.

Долго поспать ему не удалось.

– Нет, Живоглот!

Мучительный женский вопль не столько поднял его, сколько практически разодрал его ушные перепонки и заставил ожидать нападения. Молниеносно встав в боевую стойку, он приготовился к хаосу, а увидел только огромного и удивительно агрессивного ярко-рыжего кота, который отчаянно дрался с одним из мальчиков в купе, а два других мальчика в этот момент вопили, пытаясь избежать контакта своей драгоценной кожи с острыми когтями. Молодая девушка с довольно густыми каштановыми волосами пыталась схватить животное и снять его с мальчика, который одной рукой прижимал к себе кота за спину, а другой рукой размахивал в воздухе. Когда он присмотрелся к жертве нападения, то увидел, что так привлекло кота: в руке мальчик крепко сжимал скрючившуюся от ужаса крысу.

Он с разочарованием вздохнул (переживая за разрушенный сон) и решил им помочь. Все присутствующие в купе с удивлением обратились к нему (ну конечно, не считая кота, который был очень целеустремленным). Кот успел сильно царапнуть руку рыжеволосого мальчика, и тот отпустил его с воплем боли. Когда кот начал двигаться по груди своей бедной жертвы, мужчина аккуратно схватил его за шкирку и без лишних церемоний возвратил в руки изумленной девушки.

– Это твой, полагаю?
– тихо спросил он.

Девушка кивнула головой, затем повернулась к рыжеволосому мальчику и со слезами на глазах сказала: - Рон, мне так жаль! Живоглот просто сидел у меня в ногах, я не заметила, как он ушел! Я пошла его искать как только …

– Просто убери это отсюда, Грейнджер!
– зло ответил Рон, глядя на свою окровавленную руку.

Она резко развернулась и вышла из купе. Видимо, девушка была достаточно мудрой, чтобы понять, что время для извинений еще не пришло.

– Покажи мне руку.

Рыжеволосый мальчик отступил на шаг, глядя на него снизу вверх.

– Вы кто?

– Ты можешь называть меня профессор Люпин, - ответил мужчина, пытаясь не казаться враждебным.

– Профессор?
– недоверчиво переспросил Рон.

Высокий черноволосый мальчик толкнул другого: - Защита от темных искусств!

– Ты хочешь сказать, что Локхарта уволили?
– спросил третий мальчик с чувством облегчения в голосе. Этот мальчик, должно быть, Симус, а другой - Дин.

Все трое посмотрели на профессора снизу вверх. Он, видимо, выглядел лучше, чем их прежний учитель, потому что они, переговариваясь друг с другом, выражали свой восторг и называли его потрясающим. Тем временем Ремус достал свою палочку и мигом залечил глубокие царапины на руке Рона. Ремуса редко когда называли потрясающим, по крайней мере, в последние двенадцать лет, и он не знал, что делать с подобными комплиментами.

– Крыса пострадала?
– спросил он.

Рон осмотрел свою питомицу.

– Не думаю,… Она, скорее всего, спит, - насмешливо хмыкнул мальчик. Он посмотрел на своего нового профессора и лукаво спросил: - Можем ли мы сказать Гермионе, что она была при смерти, и вам едва удалось ее спасти?

Ремус чуть не рассмеялся, но сумел сдержать порыв.

– Боюсь, что нет, - ответил он очень серьезно.
– Я не планирую врать студентам в первый день своей службы.

Конечно, только в качестве исключения, он начал врать прежде, чем сел в поезд. Он врал, как только получил работу. Он безоговорочно заявил, что интересы студентов превыше всего, и он никогда не поставит их под угрозу. Зелье работало отлично и он не предвидит никаких проблем. Это было самым горячим его желанием - не допустить несчастного случая.

Люпин сделал вид, что снова заснул, чтобы избежать дальнейшего разговора с мальчиками, которые захотят узнать, откуда он прибыл и как получил эту работу, но он только прислонился лбом к окну и накрылся своим поношенным дорожным плащом, задумываясь о предстоящем учебном годе. Ему удалось не разговаривать до тех пор, пока поезд не прибыл к месту назначения.

Когда он сошел на платформу и увидел четкие очертания замка в сумеречном небе, воспоминания прошлого набросились на него. Он побежал прочь от студентов, чтобы никто не увидел жгучих слез в его глазах. Он надеялся, что сможет держать себя в руках, но сила его воспоминаний была слишком велика и их горечь снова нахлынула на него. Он прошел до Большого зала самым кратчайшим путем и занял свое место за преподавательским столом, стараясь стоически продержаться весь вечер, не поддавшись слезам словно испуганная первогодка.

Он наблюдал за сортировкой, не показывая слез, хотя это требовало громадных усилий. Он вспоминал свой первый день в школе, Джеймса Поттера, Питера Петтигрю, Сириуса Блэка, их учебу на протяжении семи лет. Это было самым удивительным в мире, то время, быть в Доме Гриффиндор и дружить. Сейчас он хотел бы никогда не встречаться с ними, попасть в Равенкло и никогда ни с кем не дружить.

Цена этой фантастической дружбы равнялась предательству. Ничего не стоит этой цены. Ремус никогда не заводил друзей с тех пор, не желая заходить в одну реку дважды.